– Стоило погрузиться в дела, оставить тебя на две недели без глаза, и на тебе! Наша детка по ночам с ружьем караулит ящики с водкой, в свободное время ударяется в загулы и еще покупает фикусы.

Он снова уставился на цветок. Теперь с такой ненавистью, что удивительно, если тот в скором времени не засохнет. Бедное растение!

– Но вот с кутежом неувязочка, – снова взялся за меня, и колючий взгляд помимо воли вызвал мурашки. – Мне не докладывали ни о чем таком.

– Что, слежка сплоховала? – наступила моя очередь гневаться и иронизировать. – Не про все, выходит, известно начальнику охраны местной головы. Великий сыщик не удержал руку на пульсе города. Детишки нашалились на славу, а он ни сном, ни духом.

– Ну, хватит, – поморщился, как от зубной боли. – Остановимся на том, что сегодня выходишь на работу в последний раз и пишешь заявление об уходе. Это не обсуждается! – пригвоздил меня взглядом, пресекая любые возражения.

– Скажи спасибо, что не рассказал Саньку о твоем времяпровождении, – произнес с нажимом. – Что бы он, интересно, сказал о подобном твоем поведении?

– Спасибо, добрый дяденька, – смотреть на него не хотелось, лучше уж было в окно.

– Пожалуйста. И завязывай быть плохой девочкой.

Он немного помолчал, должно быть, ожидал от меня нового выпада, но я упорно молчала.

– И вот что. Я уезжаю в командировку на несколько дней. Вернусь, ты должна будешь работать на новом месте. Раз уж в этом такая необходимость, зарабатывать, я имею в виду. Станешь секретарем в нашей конторе. Вот тебе телефон отдела кадров. Я распорядился, – на журнальный стол полетела визитка.

– Угу.

– И не благодари, – разулыбался от уха до уха. – Будет тебе пятидневка и восьмичасовой рабочий день. И в деньгах прибудет.

– Все?

– Да, Золотко, – хлопнул довольный весь себя по коленям и поднялся из кресла. – А теперь покорми меня, я еще не обедал.

– Мне некогда. Времени на болтовню ушло много, а еще ванну надо принять. Так что…

– Обойдешься душем по-быстрому. На склад твой я тебя отвезу.

– Да у меня и нет ничего.

– Что, даже яичницу не умеешь сделать?

– Так и быть. Только обещай высадить меня на углу забора, не доезжая до ворот, и сразу уехать.

– Ультиматум?

– Будь таким милым, не свети меня в мой последний день в должности человека с ружьем, – смогла выдавить заискивающую улыбку. – Я же слушаюсь тебя, и завтра же пойду увольняться.

– Так и быть. Сегодня я добрый. Но могу и передумать, если яичница будет несъедобной.

Пришлось расстараться и быть паинькой, так как совсем не хотелось, чтобы на складе меня видели выходящей из дорогой машины, да еще в компании с таким известным человеком в городе. Конечно, судя по всему, я долго у них на службе не задержусь, раз уж Егор Сергеевич настроен был порушить мою карьеру ночного сторожа. Но и увольняться сразу же, по первому его требованию, я совсем не собиралась. Во-первых, из духа противоречия, во– вторых, мне очень подходила эта работа: минимум обязанностей, максимум свободного времени, недалеко от дома. Строгий опекун сам сказал, что уезжает на некоторое время. Значит, несколько дней у меня было, а там посмотрим.

Мысль об отсрочке согрела душу. Настроение улучшилось. Я даже замурлыкала незамысловатую песенку, пока натягивала на себя в ванной свежую светлую рубашку и легкие джинсы.

– Я готова.

– Что это? – Егор указывал на мою рубашку. – Почему мужская? Это что, униформа на складе такая?

– Что тебе не нравится опять? Хорошая рубашка. Ну, мужская. Но очень удобно: ночью комары не кусают, и выгляжу по-мужски, – пришлось немного ссутулиться, чтобы женские формы не привлекали внимания, раз уж демонстрировала наряд сторожа.