– Мне кажется, дорогой Виктор Андреевич, что Александра вам и приглянулась своим мировоззрением и отчаянной смелостью. Зачем же вы сейчас хотите ее переделать?

На его бесцветном и рыхлом лице выступили красные пятна. Он напряженно смотрел на Ольгу, потом перевел взгляд на Сашу и бросил раздраженно:

– Я не против учебы, но уроки? Скажите, какая необходимость давать уроки, если я могу полностью вас обеспечить? А вы ездите к чужим детям в вашем положении. Есть же приличия, в конце концов.

– А, по-вашему, ребенок под сердцем – это срам? – не удержалась Ольга, с болью заметив, как Саша опустила руки на колени и потупила глаза под раздраженным взглядом мужа, никак не возражая.

Виктор возмущенно перевел взгляд на Ольгу, пытаясь подобрать слова, что давалось ему с трудом под прицелом Олиных глаз. В это время вмешалась Анисья Викторовна и ласково произнесла своим скрипучим голосом:

– Витюша, Виктор, сын мой, не надо так из-за этого переживать. Александра, я уверена, никому не демонстрирует свое положение. В доме Пашиевых редко кто бывает, чтобы из-за этого переживать. Наша милая Александра благоразумная девушка, правда, дорогая моя? – с этими словами она положила свою слабую руку на Сашину ладонь, с любовью глядя на сына, желая задобрить его. Как была холодна и невесома ее рука! Саша сжала пальцы свекрови и с благодарностью посмотрела на нее.

– Я просто хочу, чтобы моя беременная жена была в безопасности. Мало ли опасностей в городе? – пробормотал он, чувствуя, что и от матери нет поддержки.

– Вы совершенно правы, Виктор Андреевич. Безопасность вашей жены должна вас волновать в первую очередь. Но, что же делать, если мужчины так часто заняты своей работой, что и сопровождать супругу не получается? – произнесла мягко Ольга, явно этим намекая на то, что он не счел нужным сопровождать Сашу встречать их на пристани.

Виктор пунцово покраснел, нервно взглянув на Ольгу, затем на Сашу и на мать. А Ольга хотела еще что-то сказать, но Саша сильно толкнула ее ногой под столом. Ольга вздрогнула и, встретившись с ней глазами, с сожалением прикусила язык. И когда Саша уже хотела перевести разговор в другое русло, вдруг довольно громко прозвучало:

– Моя, я… Должна… Жена вам кто? Комнатная собачка? – Григорий, о котором все на время невольно забыли, раздраженно бросил салфетку на стол, вонзив в него руки, глядя перед собой.

Саша почувствовала, как краска отхлынула от лица, а сердце упало в ноги с этими словами, и умоляюще посмотрела сначала на Григория, потом на Олю.

Но Ольга молчала, глядя на Сашу, явно поддерживая своего любовника.

Всем корпусом свесившись над столом, Виктор, покрываясь красными пятнами, уставился на него во все глаза.

– Что, позвольте спросить? – голос его дрогнул.

– Женщина – комнатная собачка, что ли? Ни-ни без своего хозяина? – Григорий в упор посмотрел на него, не обращая внимания на Олину руку на своем локте, которой она явно сигнализировала ему остановиться. – Вот слушаю вас и удивляюсь. Хорошенькая же участь ждет Александру Павловну, нечего сказать. Вот вам пример современной семьи, – он перевел взгляд на Сашу и усмехнулся, довольно язвительно добавив: – И вы будете это терпеть? Вот зачем нужен брак? Сидеть в этой клетке и нянчить каждый год новый приплод?

– Да как вы!.. – Виктор побагровел, грузно поднимаясь из-за стола, отчего неловко толкнул тарелку и разлил бокал с вином. На его толстой шее сильно вздулась синяя вена, когда он гневно, срываясь, вскрикнул: – Вы, как вас там?! Кто вы такой, чтобы меня учить, как жить?! Что за наглость?!

Это была полная катастрофа! Саша побелела, потом покраснела, не зная, что делать и как их успокоить. Она вскочила, озираясь то на мужа, то на Григория, то на Ольгу, чувствуя, как Анисья судорожно хваталась за подол ее платья, растеряно глядя на сына и гостей. Ольга сидела, откинувшись на спинку стула и сверлила Сашу взглядом, невольно радуясь тому, что не она, так Гриша высказал все, что ей так хотелось.