Но Саше необходимо было общение. Но общение особого рода, которое вряд ли мог дать Виктор, Глаша или Анисья Викторовна. А потому она с особенным наслаждением вела уроки в доме Пашиевых, беседуя с детьми, присматриваясь к ним по-новому. А затем и с Ириной Маниловной. Беседы с ней были обо всем на свете, а не о беременности. Ей еще больше хотелось учиться, ощущая почти физическую потребность в общении, знаниях, в обмене мнениями. Правда, с наступлением беременности память стала подводить, и постоянно клонило в сон, но Саша нуждалась в пище для души, которую получала только во время лекций, экскурсий в музеи и на выставках. Катастрофически не хватало театра, но Виктор не любил театр, а походы с подругами не поощрял. Саша пыталась возмутиться, но он быстро напомнил ей, за чей счет она живет. И Саша споткнулась. Смерив его взглядом, она ничего не сказала, поняв в очередной раз, что между ними нет ничего общего, вдруг осознав, что была рада носить не его ребенка. В театр ходить перестала, но откладывая деньги за уроки, смогла к маю вернуть Никите большую часть долга. Не хотелось чувствовать себя должницей, тем более теперь.

4.3.

Когда окончательно ушел лед, и спала высокая вода, открылась навигация по Волге. Огромная река впечатляла своим размахом и блеском воды. Гудки пароходов и грузовых судов напоминали о доме, о Шоулане и Каспии. Порой вместе с Надей и Светой Саша отправлялась на шумную пристань и подолгу любовалась раскинувшейся рекой, кутаясь сильнее в теплую накидку от пронизывающего весеннего ветра.

Вначале апреля самым радостным событием для Саши стал приезд Оли. Ее приезда Саша ждала еще с осени, но Ольга смогла приехать только весной, узнав о ее беременности, бросила все свои дела, посчитав, что Саша сильно в ней нуждалась. И это была правда. Во-первых, Саша ужасно истосковалась, хоть Оля и писала ей частые и веселые письма, но хотелось живого общения, хотелось увидеть родного человека в огромной Казани, которая уже почти год была ее местом обитания. Саша хотела бы и маму повидать, и отца, и, конечно, Машу и братьев. Но об этом можно было только мечтать. Только сейчас, ожидая приезд Ольги, Саша со всей остротой почувствовала, как должно быть было одиноко маме в Майском, тоскуя по своим детям. Кроме того, Саше нужна была помощь в покупке кое-каких вещей, учитывая ее новое положение. Тратить средства Бессоновых ей было совестно, ходить по магазинам в таком интересном положении одной было неприличным, а с мужем делать это было крайне неловко. В итоге, получив Сашино письмо, Ольга с готовностью собралась в путь, радуясь тому, что в ней нуждались.

Она приехала пароходом, как всегда красивая и роскошная. Теплое кашемировое манто с норковой опушкой приятного нежно-лилового оттенка подчеркивало ее красивые покатые плечи и пышную грудь. Нежно-розовое платье-бочка, что вошли в моду, не имело длинного трена, и было весьма удобным для поездки и прогулок. Широкополая графитового цвета шляпа с лиловой лентой и россыпью цветов придавала ее облику загадочность и эффекта. Спускаясь с трапа к Саше, которая стояла на пристани в сопровождении Глаши, Ольга еще с палубы отчаянно принялась махать рукой. Саша видела, как за ней следом спускался высокий молодой человек в длинном сером пальто и черной шляпе. Они не смотрели друг на друга, он не касался ее руки, но, то, как он близко стоял к Ольге, красноречиво говорило, что это и был загадочный Гриша.

– О, моя милая, моя отчаянная сестра! – Ольга практически сбежала с последней ступеньки и радостно обняла Сашу, склоняя голову в большой шляпе в бок и пытаясь разглядеть Сашино лицо. – Ох, и исхудала ты! Как ты себя чувствуешь, Сашенька?