Он обратился с своим, а я к своим. Но в этом не было необходимости, не зная языка друг друга, индейцы общались жестами и прекрасно понимали друг друга. Антон провел меня к небольшому шалашу и мы сели на расстеленное одеяло. Акка не отходила от меня, настороженно посматривая вокруг.

-Акка, все в порядке, - сказала я женщине, успокаивая, - это мой соотечественник, и бояться нам нечего.

-Точно так, - кивнул Волков. - И все ж таки, откуда ты здесь оказалась, Акулина Савельевна?

-Долгая история, - ответила я. - Но попробую сократить. Прибыла в Ново-Архангельск в прошлом году с мужем, начальником гарнизона - Ильей Владимировичем Кожуховым. Он сейчас в экспедиции по северным островам. Племя атапасков напало на тлинкитов с местью, за то, что те вырезали многих из племени, а остальных согнали с земли предков. Меня они прихватили с собой. Хотели замуж за вождя отдать для удачи.

Волков заворчал.

-Но я им объяснила, что они были неправы. Мы теперь друзья. И я хочу научить их земледелию и скотоводству. Хочу уберечь их от истребления и поселить в одном укромном месте. Для этого мы и пришли сюда. Хочу купить скот, семена и инструменты. Теперь ты.

-Диво дивное рассказываешь, - покачал он головой. - А у меня история такая. Охотник я, промысловик. По осени пятнадцатого года отправились мы на бриге "Ильмена" в торгово-промысловую экспедицию. На судне у нас была промысловая партия кадьякцев под начальством Тараканова и груз для торговли с приказчиком Никифоровым. Экспедиция наша продолжалась около двух лет . Корабль крейсировал вдоль материка, высаживая для промысла калана отряды охотников с байдарками. А потом попала наша промысловая группа в плен к гишпанцам, патрулировавшим побережье, - Антон на минуту замолчал, потом тяжело вздохнув, продолжил. - Многих изувечили обнаженными тесаками, одному из кадьякцев, Чукагнаку, голову разрубили. Тарасова и большинство кадьякцев отправили куда-то, не знаю, живы ли они сейчас. А меня, Кыглая и раненого Чукагнака оставили в Сан-Рафаэле. Содержали несколько дней без воды и еды, чтобы дух наш сломить и в свою веру обратить.

Подошедшая женщина прервала рассказ Волкова. Он улыбнулся.

-Моя жена говорит, что еда готова. Давай поедим, а потом уж и дальше расскажу.

Отказываться не стала. К тому же жена Антона принесла лепешки и фрукты, по которым я успела соскучиться.

18. Глава 18

-Скажу тебе так, Акулина Савельевна, жизнь в этих миссиях - чисто в аду. Этих несчастных, - показал он на индейцев, - отлавливают арканами как диких лошадей, или заманивают всякими безделушками, а потом крестят насильно и заставляют работать. Семьи разделяют, а потом женят на других. Детей отбирают и отправляют в монастыри. Туда же и девушек молодых определяют. Труд в миссии сроднен рабскому. За кормежку киселем из ячной муки, сваренными в воде с маисом, бобами и горохом. Пищу святые отцы варили в общественных котлах и раздавали по колоколу. За отступление от правил, их католическою религиею предписываемых, за леность и за преступления миссионеры наказывали по своему произволу телесно или заключением, а чаще заковывали виновных в железо...

Волков замолчал.

-Получается, что и тебя рабом сделали?

-Получается, - горько усмехнулся он. - Неоднократно предлагали нам принять католическую веру. Однажды пришел падре с несколькими солдатами. Кадьякцев и меня вывели на площадь. Нас окружили индейцы, а святой отец приказал отрубать Чукагнаку по суставам пальцы на обеих руках пока не согласится в их веру креститься. А тот не соглашался никак, и сами руки ему отрубили, а затем уже умирающему вспороли живот. Кыглай бросился на солдата, который убил товарища, да тут его по голове огрели и утащили за ворота , не знаю жив он или убили, но более не видел его. А я... да простит меня Господь, так жить захотел, что ослаб духом и согласился..., - он посмотрел на меня выжидательно. - Осуждаешь?