«Прошу вас, примите наши соболезнования по поводу смерти одного из вас. Задумайтесь, вы ещё не начали строить Башню, а уже несёте потери. Не считаете ли вы, что это дурной знак?»

– Господа, прошу прощения, технические неполадки. – Президент взял микрофон и оборвал голос.

Я облегчённо вздохнул и потянул ворот рубашки, чтобы хоть немного воздуха коснулось вспотевшей шеи, промокнул тканой салфеткой мокрый лоб.

К сидящему Бульду подошёл Александр, его начальник службы безопасности:

– Аркадий Георгиевич, у нас проблема.

– Что ещё?

– Дмитрий Миронович Бронштейн погиб, – услышал в абсолютной тишине я и ещё, как минимум, двадцать человек.

Сегодня меня разбудил звонок от Ромы, судя по графику, он сегодня в «личке».

– Ну, – недовольно сказал я.

– Просили разбудить пораньше, шеф.

– Точно.

Я ночевал в своем пентхаусе в Сити, который купил всего месяц назад. Место было модное и для меня удобное: недалеко и до штаба, и до «Джона», где я обычно встречаю тёлок или бедолажек. В моей личной классификации тёлками я называл коммерческих, а бедолажками – тех, кто от меня хочет чего-то: гуччи-шмуччи, туфли, сумки там, Бали-шмали. Есть ещё и овцы, шаболды, шмакодявки, даже крокодилы вонючие, но такие барышни в «Джона» не ходят. Элла с Тёмой уехали за город, а у меня дела в городе не абы какие: встречать я должен своих магаданских семейников, мы в восьмидесятых вместе сидели. Я, правда, ещё с воли их знал: серьёзные, «рабочие» такие.

Досчитав до пятнадцати, рывком поднялся с кровати, поставил на пол сразу обе ноги, посмотрел на себя в зеркало. Видок так себе, помятый. Десять минут контрастного душа исправили ситуацию, и я вышел красноватый, но посвежевший.

– Эх, хорошо, – гаркнул я в пустоту.

Похлопал себя по небритым щекам, оделся и открыл входную дверь. Вот и они – Ромка, Генка уже стоят у входа. Кто-то скажет, что это полная хрень: не высовывать нос из хаты без охраны – но этот кто-то просто не был знаком с Дедом Кусо. И не будет знаком, его размазало в две тысячи девятом от самодельного взрывного устройства, или проще – СВУ, заложенного в лифте. С тех пор у моих ребят задание ежедневное – вылизывать каждый уголок парадной, начисто вылизывать, пока не заскрипит.

– Слышь, долго мне ещё ждать? – спросил я.

– Шеф, всё чисто, можете выходить – сказал Ромка.

Когда я брал в охрану бывших спецов, то думал, что они, конечно, быстрые и собранные, но недалёкие и по природе своей полные дебилы. Платил им копейки, часто увольнял, а они по всей России потом рассказывали, что перевозили михеичевские миллионы. Только вот бывший контрактник Ромка был на всё это не похож. Видно, от моего авторитета он стал беззащитный, нерасторопный, всё у него из рук валилось. Хотел его уволить, да тут оказалось, что он нормально рулит и парень хороший, с юморком, так что работает он у меня теперь и водилой, и в охране.

– Куда едем, шеф?

– Приехали ко мне Вадик Петров и Вова Шпак, знаешь таких?

– Знакомые фамилии, – с уважением покивал Ромка.

Я не стал вокруг да около ходить, сказал:

– Едем на Малую Лубянку, там покажу.

– Хорошо.

Затем он помолчал немного и неуверенно спросил:

– Шеф, а можно вопрос?

Я махнул рукой, и мы тронулись, сзади двинулись два джипа охраны.

– Валяй.

– А вы друзья с Вовой Шпаком?

– Друзья, – я крякнул. – Слово-то какое… Землячки они мои. Землячки. Знаешь, тюрьма место ужасное, не поспоришь, но даже там есть место для приколов. Вот, представь себе, барак, кровати в два яруса, человек шестьдесят в одной комнате. Сечёшь, Ром? Был там один мужик, Пономарь. Забегает вдруг довольный и говорит: «Сегодня бухаем!» Мы повскакивали, говорим: «Как, чё случилось?», он отвечает: «У меня сын родился». Мы и говорим: «Слышь, дебил, у тебя сроку сколько?», «Тринадцать», отвечает. «А сидишь сколько?», «Полтора года», «Так какой сын у тебя, баран?!»