Все их деньги Анна Теплицкая

худ. Екатерина Демидова

Москва: , 2024. —344 стр.

ISBN

© Теплицкая Анна, текст, 2024

© Екатерина Демидова, иллюстрации на обложке, 2024

© Издательство бестселлеров АЛЬТЕР ЭГО БУК, 2024

© ИП Дунаева Я. А., Теплицкая А. А., правообладатели, 2024

Все права защищены. Не допускается воспроизведение текста и (или) иллюстраций любым способом без письменного разрешения правообладателей.

Анна Теплицкая – писательница, кандидат филологических наук

– Мой роман отчасти биографичен. Я росла в окружении выдающихся личностей и хотела написать сагу о бизнес-династии; представить честный портрет первого поколения наших предпринимателей, а ещё ответить на вопрос: что, кроме денег, они могут передать собственным детям?

Посвящаю самому любимому человеку – моему отцу.

А. Теплицкая

В руках читателя не классический роман – это открытый мир, в котором все персонажи равны вне зависимости от того, выдуманы они или нет. События, описываемые автором, лежат в плоскости соприкосновения настоящего и художественного миров. Это создаёт особую форму неограниченного общения между вымышленными персонажами и реально живущими людьми. Упомянутые в романе персоны: Boris Kritik, Рами Зайцман, Юлия Андреева (@Mistika911), Павел Петрыкин (@PavelPK), Степан Торопов (@Karsotel) являются реальными людьми.

Основные действующие герои вымышлены, но любые совпадения с реально живущими людьми неслучайны. За взаимодействие реальных людей и вымышленных персонажей автор не несёт никакой ответственности.

Главные герои

ПРЕЗИДЕНТ – Егор Анатольевич Левкевич

КЛАССИК – Антон Павлович Бажов

БУЛЬД – Аркадий Георгиевич Травицкий

МИХЕИЧ – Михаил Михайлович Орлов

БЁРН – Дмитрий Миронович Бронштейн

СТАРЫЙ – Лев Юрьевич Герцман

В кабинете остался единственный допотопный сейф, от которого я не избавился. Код от него – дата смерти моей жены.

Здесь аккуратными стопками хранятся все документы по компании: устав, доли, соглашения между партнёрами, финансовые обязательства и займы, права на наследство. Я приподнимаю две трети бумаг, безошибочно вытаскиваю завещание Бёрна и пробегаю глазами ключевые пункты: единственным правопреемником выступает Компания; завещательное возложение – учреждение благотворительного фонда имени Бронштейна (попечителем фонда сделать Бульда); имущество в виде домов, квартир и земельных участков передать в пользование любым детским социальным учреждениям, так-так… обеспечить супругу и сына необходимым прожиточным минимумом на усмотрение Президента. На моё, стало быть, усмотрение.

Как всё изменилось, Бёрн, – подумал я и положил бумагу на самый верх стопки. Ещё несколько лет назад ты доверял мне безоговорочно, а теперь плюёшь на договоренности и не отвечаешь на звонки. Шесть неотвеченных, к такому я не привык.

В попытке сбросить напряжение я взял бодрый темп ходьбы и секунд за двадцать преодолел стометровое расстояние от кабинета до мраморного холла, его уже начало заливать светом восходящее солнце. Самый высокий дом на Арбате под номером 51, корпус 1, между Денежным и Плотниковым переулками. Раньше Плотников переулок назывался Никольским. Именно по этому адресу жил Саша Панкратов, главный герой тетралогии Рыбакова. Несмотря на литературную прописку, в две тысячи восемнадцатом году дом снесли и построили «Арбатскую высотку», где весь тридцать шестой этаж теперь занимали я и моя дочь. Проходя мимо её комнаты, я тихонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, направился дальше в спортивную зону.

Обычно я сплю четыре с половиной часа в промежутке с трех до восьми утра, затем плавающий отдых по пять-десять минут во второй половине дня. Дочь моя спит по двенадцать-четырнадцать часов вне зависимости от времени суток.

Тягостное ощущение появилось во сне, ещё до того, как я открыл глаза. Потом оно рационализировалось – я вдруг понял, что Бёрн может просто не явиться на ключевое мероприятие, которое мы готовили два с половиной месяца.

Гладкая резина беговой дорожки бесшумно зашелестела, заработала, чего не сказать о хрустнувшем коленном суставе. Я с сомнением глянул на гаджет, сжимающий левое запястье, «услышал» он хруст или нет. Не нужно лечить больного, нужно лишь сделать так, чтобы он вовсе не заболел. Слово «профилактика» слишком стерильно, я смягчил его и назвал домашнюю систему персонифицированной медицины просто Филей.

Из-за неё я весь увешан биосенсорами: на колене эластичный пластырь с микродатчиками, на предплечье – жидкометаллическая татуировка, она выглядит как чёрный квадрат три на три сантиметра, а является при этом точнейшим диагностическим комплексом. Все данные непрерывным потоком передаются в центральную систему диагностики здоровья – Филя напичкан алгоритмами глубокого обучения, посмотрим, отреагирует ли он на проблему с суставами.

Пока я думал обо всём этом, тревога ушла. Ощущение контроля над собственным телом действовало на меня чудотворно. Теперь всё время, что я шёл на скорости 5,5, старательно повторял про себя речь:

«Друзья! Наша Компания – передовой девелоперский гигант, Компания-икона, символ устойчивости и процветания с ежегодным доходом в десятки миллиардов рублей. Как вы знаете, я давно вынашивал идею – построить самый технологичный небоскрёб в центре Москвы, и когда эти планы, наконец, начали воплощаться, то мы предложили проект мастеру хай-тека, японскому архитектору Тэнгэ Ёсиоко».

Здесь я остановился и ещё раз повторил имя: «Тэнгэ Ё́сиоко», главное не налажать с ударением. Так, дальше: «То, что ему удалось создать со своей командой, стало настоящим технологическим чудом – башня высотой в шестьсот метров, сто десять этажей. Я уверен, что придумать грандиозный план – это уже половина успеха, другая, конечно же, – мы сами», а потом можно и про личное: «Нас было шестеро. Шестеро однокурсников, шестеро друзей, шестеро партнёров…» Спичрайтеры настойчиво пихают в обращение слово «однокурсники», потому что, якобы, так лучше звучит. Может, и лучше, только вот Михеич не учился с нами, да и не мог, поскольку года на три старше. У меня простые отношения с правдой: там, где не надо попусту болтать – не стану. Поэтому я с лёгкостью вычеркиваю из речи «однокурсников»: «Нас было шестеро. Шестеро друзей, шестеро партнёров».

Я увеличил скорость до двенадцати километров в час, нормальной скорости бега, утёрся уже мокрым полотенцем и глянул на часы – без пяти восемь. Нужно поторопиться, чтобы не пропустить завтрак: «Мы – единственная компания в России, в которой за все годы своего существования не поменялся совет акционеров». Пока что это правда – он не менялся, только вот Бёрн хочет продать свою долю и забыть лучших друзей как страшный сон. Если он не придёт на сегодняшнее мероприятие, как же я смогу сказать, что «нас было шестеро…», если на сцене стоят всего пять человек без этого д’Артаньяна?!

Строительство Башни будет, пожалуй, самым большим достижением за мою карьеру, если только карьерой можно назвать дело всей жизни. Кажется, вот он, тот самый момент, теперь я вижу свой потолок таким высоким, каким даже не представлял. Я всегда обожал своё детище, свою Компанию, но идея построить высочайшее сооружение захватила меня целиком. Как писал Жванецкий про Нью-Йорк: «уж больно сексуальный город, всё стоит, всё торчит…» Так и башенка моя, торчащая, аж возбуждает. Лихорадка зажгла и не отпускала: я чувствовал, что не способен остановиться, пока не увижу её на горизонте, сверкающую своими точно спроектированными боками.

Впереди ещё несколько лет строительства, и тут я не уверен, что подстёгивает меня больше, сама Башня или весь процесс её создания: пыль, инвестиции, переговоры, бесконечная работа. Пока моя фантазия существовала только на бумаге, но уже всем нам было очевидно: такие финансовые вливания влекут за собой грандиозные риски. Цифры не способны в полной мере описать масштабность идеи, но, по предварительным подсчётам, мы затратим на это порядка ста шестидесяти миллиардов рублей, а на самом деле ещё больше, ведь я был уверен, что сверху вылезет эдак …дцать, надо сплюнуть. Ещё никогда мы не вкладывали в проект так много, рискуя порвать штаны.

Я быстро принял душ и, проходя мимо Сашиной комнаты, опять негромко постучал. Тишина, спит значит… Поколение бездельников. Если бы я был такой в двадцать пять, ничего бы этого у меня не было. «Время было другое», – объяснил я сам себе.

На подходе к кухне до меня донеслись оживлённые звуки, я вошёл и поздоровался:

– Доброе утро, Гульнара.

– Доброе утро, Егор Анатольевич, – она изобразила, что рада меня видеть.