Один из парней ринулся из строя прямиком на сержанта. Почувствовал резкий удар в живот и недолгий полет в воздухе. Приземлился уже позади Мясникова, видя, как тот, даже не смотря в его сторону, направляет пистолет. Выстрел. Пуля в сантиметре вонзилась в землю перед лицом парня. Следующий вырвался из строя, пытая счастья. Мясников ловко увернулся от летящего в него удара, ударяя рукоятью оружия в спину и ставя подножку. Выстрел. Еще одна пуля вонзилась в землю рядом с лицом лежавшего.

– Следующий, – сержант выдохнул застоявшийся дым во рту.

Многие пытали свое счастье, но ни одному из них не удавалось даже зацепить Мясникова. Каждый из них лежал на земле, пронзенный острой болью в теле. Сержант подобно бурлящему потоку воды, обходил их и сносил своей силой. А после лишь следовал выстрел. Под срывающимся дождем раздавались хлопки, раздающиеся по округе. Мясников даже не сменил свое выражение лица, будто все стоящие перед ним были для него даже не людьми. Презрение. Оно злило людей, и они пытались снова и снова, обреченные на провал.

– А вы, что не слышали приказа? – обратился сержант, смотря на восемнадцать человек, оставшихся стоять в строю.

– Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! – крик Эмили разнесся в ответ сержанту. По ее щекам текли слезы, она не верила, что говорит это. Не верила, что делает правильно. Она лишь надеялась, на то, что верно поняла сержанта.

– Мы солдаты Krieg Korps! И по закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу! – хоровым криком повторил строй, среди которых был и Генри с Итаном.

– Встать в строй мешки с дерьмом! – крикнул сержант на тех, что были позади него, разряжая пистолет и доставая новую сигару, – а теперь, новобранцы. Бегом марш!

Дождь сорвался в полную силу, одаривая живительной влагой нарезающих круги по плацу добровольцев частной военной компании. Крики сержанта разлетались по округе, заставляя подниматься тех, что падали на землю от бессилия. Вечер медленно уступал свою смену ночи. Мясников смотрел на то, как падают последние бегуны, а в глубине души, задумывался лишь над одним. Сколько из них выживут в мясорубке, под названием война.

***

– Он же не убивает новобранцев? – Элис, спустя время, спросила голос за стеной.

– Не в его стиле. Он заставляет людей, самих отказаться от военной службы. Но вроде это было в то время, когда он был государственным военным. Krieg Korps все-таки… – голос за стеной замолчал, обрывая себя на полуслове.

– Я поняла.

– Эй вы, заткнулись. Отбой! – послышался громкий крик из-за двери и стук металлическим предметом.

Собеседники за стеной пожелали друг другу спокойной ночи и принялись готовиться ко сну. Боль в теле у Элис никак не проходила, доставляя неудобство, а огромный поток мыслей заставлял ее задуматься о многом. О сержанте, о том, как он себя ведет, об Эмили, Генри и Итане. О своем будущем. Вскоре мысли стали тягучими словно мед, и Элис погрузилась в сон.

***

Ранним утром сержант Мясников прибыл в кабинет на разговор. В небольшом помещении за офисным столом сидел крупный мужчина с объемной черной бородой, закуривающий сигару. Он смотрел на прибывшего сержанта укоризненным взглядом, пока медленно делал затяжку. Выпустив изо рта густой клуб дыма, мужчина сделал небольшую паузу.

– Какого хуя? – громко произнес он, ударив по столу кулаком, – какого, мать твою, хуя? – продолжая высказывать недовольство, мужчина медленно поднимался со своего стула. – Избиение рядового в душе; избиение трех рядовых – офицером и ебучий цирк с конями на плацу с использованием БОЕВЫХ, блять, патронов!