– Итак, что по этому поводу думает наша красавица? – поинтересовалась она со смехом.

Она появилась под конец обсуждения, как раз когда Джоан собиралась выйти из комнаты. И тут она протяжно и тихо присвистнула, почувствовав, что наткнулась на объяснение. Красота, та таинственная сила, которая со дня сотворения правит миром, что думает она? Тупая, как правило, пассивная, оказывающая влияние неосознанно. А что если она окажется умной и активной! Один философ мечтал о том огромном влиянии, которое может обрести дюжина добросовестных людей, действующих в унисон. Представьте себе дюжину самых красивых женщин в мире, которые сумели бы создать лигу! Поздно вечером Джоан обнаружила, что они всё ещё обсуждают эту идею.

Мать умерла внезапно, когда шёл последний семестр, и Джоан поспешила домой, чтобы успеть на похороны. Когда приехала, отца не было. Джоан переоделась после пыльной дороги, зашла в комнату, где лежала мать и закрыла дверь. Наверное, она была красивой женщиной. Сейчас, когда раздражение и безпокойства покинули её, красота вернулась. Выразительные глаза были закрыты. Джоан поцеловала мраморные веки и, придвинув стул к изголовью, села. Её огорчало то, что она никогда не любила мать – так, как принято любить матерей, безпрекословно, безрассудно, подчиняясь природному инстинкту. На мгновение ей в голову пришла странная мысль, и она торопливо, почти виновато, отошла, отодвинула уголок шторы и внимательно исследовала собственные черты в зеркале, сравнивая их с лицом покойницы, оказавшейся таким образом молчаливой свидетельницей по делу за или против живущих. Джоан облегчённо вздохнула и отпустила штору. Доказательства были очевидны. Смерть разгладила линии, вернув юность.

Их схожесть была почти сверхъестественной. Будто перед ней лежала её утонувшая сестра. Хотя они друг друга никогда не знали. Значит, их что, тоже разделял темперамент? Почему он заключает каждого из нас в подвижную клетку так, что нам никогда не удаётся протянуть друг другу руки, разве что в те редкие промежутки, когда любовь или смерть отпирает замок? Невозможно, чтобы два столь похожих внешне существа не были схожи в мыслях и чувствах. Чья в том вина? Разумеется, её. Она была отвратительно расчётливой. Даже миссис Мандей, любившая её и не скрывавшая этого, оказалась ей более полезной, была в большей мере её компаньонкой, была ей ближе, чем собственная мать. В качестве самооправдания она вспомнила два-три случая, когда попыталась расположить мать к себе. Однако судьбе было угодно, чтобы их настроения так и не совпали. Внезапные приступы яростной любви со стороны матери, когда та становилась ревнивой, взыскательной, почти жестокой, в детстве пугали её, а впоследствии утомляли. Другие бы дочери выказали терпение, безкорыстие, однако она постоянно оставалась сосредоточенной на себе. Почему она никогда не влюблялась, как другие девочки? В Брайтоне, когда она ходила там в школу, был один симпатичный паренёк, который писал ей дико экстравагантные любовные послания. Переправка их ей наверняка обходилась ему в половину карманных денег. Почему они её всего лишь забавляли? Они могли показаться прекрасными, если бы только она удосужилась прочесть их с сочувствием. Как-то раз он застал её одну в Даунсах15. Он наверняка специально околачивался там каждый день, выжидая подобный случай. Он опустился на колени, поцеловал её туфлю и был таким презренным, таким жалким, что она подарила ему несколько цветков со своего платья. И он поклялся посвятить остаток жизни тому, чтобы заслужить её снисхождения. Бедный малый! Она подумала – впервые с того дня – о том, что с ним стало. Были и другие: четвероюродный брат, по-прежнему писавший ей из Египта и присылавший подарки, которые едва ли мог себе позволить, и которому она отвечала раз в год. А также многообещающие юноши, которых она встречала в Кембридже, готовые, как она инстинктивно чувствовала, пасть ниц и боготворить её. А она только и делала, что обращала их в свою веру – легкость задачи притупляла интерес – с расплывчатой идеей о том, что когда-нибудь в будущем они могут ей пригодиться, когда-нибудь, когда ей понадобится помощь придать этому будущему миру форму.