Макс действительно вырвался вперед – хотя степняки даже не вышли еще из кошары. Один из них обернулся, сказал что-то, и все четверо засмеялись; как показалось Паше, совсем не обидно. А Каланчу, уже нацелившего свои руки в горячее варево, догнал общий окрик Сергея Николаевича и Альбины Александровны: «Стоять!». Макс замер на месте, и тут же подпрыгнул – это ему в спину впечаталась какая-то посудина, похожая на кружку, только без ручки. Это тот самый смешливый степняк швырнул ее прямо от двери. Кружку тут же приватизировала Альбина Александровна, а Сергей Николаевич встал грудью против потока голодных детей; китайцы пока не спешили.

Павел, вставший за девчонками, увидел, что во втором котле чуть колышется, замирая, вода. Вот из этой посудины женщина, взявшая на время завтрака-обеда власть в свои руки, и зачерпнула осторожно воды.

– Сначала руки мыть, – заявила она безапелляционно, – а ты, Виктор Федорович, сходи, попроси каких-нибудь приборов столовых. Хоть ножей, что ли?

– Да как же я попрошу? – даже растерялся бывший военный, – я же их языка не знаю.

– А ты жестами, жестами объясни, – посоветовала супруга, показывая левой рукой, словно что-то хлебает ложкой.

– Ну, попробую, – пожал плечами бывший майор.

Пока он отсутствовал, очередь на мытье рук продвинулась; так что и Паша этот моцион совершил. А когда повернулся к двери, там уже стоял ее муж с еще более растерянным лицом.

– Даже слушать не стали, – заявил он с обидой в голосе, – посмеялись и все. Велели сидеть тут и не рыпаться.

– Вот видите, Виктор Федорович, – с доброй усмешкой ответил ему Сергей Николаевич, – а говорили, что языка не знаете. Вон как успешно объяснились.

Майор, кажется, даже покраснел – Паше его лицо на фоне светлого пятна двери было видно не очень хорошо. А вокруг раздались смешки, которые перебил – в который уже раз сегодня – уверенный женский голос. На этот раз Альбина Александровна обращалась к китайцам:

– А вам что, особое приглашение нужно? Или вы русского языка не понимаете?

– Не понимают они, Альбина Александровна, – встал на защиту иностранных граждан Сергей Николаевич, – только по-своему.

– Они еще английский знают, – заявила вдруг Ленка Баранова, хвалившаяся на каждом шагу, что знает язык Шекспира, как родной.

Ее, знал Морозов, родители чуть ли не с пеленок дрессировали в иностранном языке. Но вот когда она успела пообщаться с иностранцами?

– А-а-а…, – догадался он, – так они же между собой переговаривались. Вот кто-то и решил, наверное, свой английский показать. А Ленка, настырная, все замечает.

– Ну, тогда помогай, – кивнул ей классный, – зови их сюда.

Баранова действительно быстро затараторила по по-ненашенски, а Пашу опять отвлек Каланча. Вообще-то это Баранова всех отвлекала, а Макс воспользовался, выловил из второго котла здоровенную кость с мясом.

– И не горячее уже, – сказал он, все же дуя на исходящий паром кусок, – фу, не соленое совсем!

Но вгрызаться в мосол не перестал. Ну и остальные подтянулись, встали в живую очередь, которой теперь командовал Сергей Николаевич. Настал черед и Павлика. В котле было еще больше половины, но поверхность, взбаламученная до него, состояла из толстого слоя жира. Вот в него и пришлось Павлику окунуть руку почти на всю ладонь, чтобы зацепить себе кусок. Маленький; по сравнению с первым, Погореловским, совсем крошечный.

– Бери еще, – кивнул классный.

Второй кус был покрупнее и пожирней. Мясо действительно было несоленым, но Паша умял оба куска, даже не заметил как. И встал еще раз, уже в совсем короткую очередь.

– А вы, Сергей Николаевич, – спросил он у классного, который все так же стоял у котла, рулил очередью, – поели?