Ну, а Мануэль нес один мешок. И столкнулся на лестнице с хозяином, Ганидом. Тот замер на такую долю секунды, которую осознать смог, наверное, только я. А потом развернулся в прыжке, и с подвыванием исчез за дверью черного хода. Выражения лица Мануэля я при этом не видел. Наверное, надо было поймать трактирщика, объяснить ему как-то появление такого интересного персонажа в его заведении. Иначе могла случиться беда – поднимет народ и вернется жечь свой трактир. Ну, тогда я ему не завидую. Злость какая-то во мне запульсировала. Помогу – жечь. А потом в соседний отель перееду. А пока – что это мужички не торопятся? Я добавил в голос морозца; наверное, слишком много, потому что после моих слов и учитель, и какой-то бравый мужичок, явно из военных, отставников, и даже китайцы, которые могли не знать не только имперского, но и русского языка, помчались мимо меня на улицу, на погрузочно-разгрузочные работы.

А злость отступила – когда Галя взяла меня за руку, и спокойно, совершенно по-домашнему, спросила:

– Ты, наверное, голоден?

– Пообедал, – повернулся я к ней с ответной улыбкой, – а вот от чайку горячего не откажусь.

Лицо моей драгоценной супруги немного сморщилось; как я понял, от огорчения – чая-то здесь не знали. Вернее, знали, но был он достаточно дорог, и привозили его из далекой какой-то страны. Туда даже граф Мерский не добирался. Его, чай, кстати, в империи не очень жаловали. Статусный, конечно, напиток; очень дорогой. Но пользовались все, от последнего раба, до самого императора (это я так предположил – чаи с ним, даже в прошлых жизнях, не распивал) местными аналогами. Отварами трав, если проще. Вот тут у производителей фантазия просто зашкаливала. Всех сборов, наверное, не смог бы перечислить никто. Но были и традиционные, проверенные временем. Вот такой, в кувшине, своим длинным носиком напомнившим мне чайник, и принесла служанка.

Интересный, кстати, был «чайничек», артефактный. По нашим меркам – с автоподогревом. Это обеспечивал маленький камушек в ручке. Для трактира такого уровня, как «Железный», что-то невероятное.

– Наверное, в заначке у хозяина где-то хранился, – решил я, жестом останавливая Фанела, который уже стоял за моей спиной, и готов был налить ароматный отвар в мой стакан – тоже статусный, стеклянный, – именно для такого вот случая. Как же – целый барон своим вниманием одарил. А что будет, если завтра сюда граф прибудет? Пригласить, что ли, Вилима? Шучу – у него свадьба завтра, не до меня. Хотя… с утра-то я ему настроение подпорчу. А себе-то самому зачем портить? Сижу, чаек попиваю, женщина рядом красивая, моя… И рассказами развлекают – красота!

Отвар я разлил сам – себе в этот самый, стеклянный, разве что не граненый. Он, кстати, совсем не обжигал руки. Ну, а Гале и малолетнему рассказчику в глиняные налил. Честь для мальчишки, для Павлика Морозова, великая по здешним меркам. Да, я решил, что рассказ о том, как сюда, в этот мир, попала еще одна группа владимирцев, и гостей нашего города, и что им пришлось пережить, вполне может прозвучать из уст двенадцатилетнего мальчишки. Он, по крайней мере, выводов своих прикладывать не будет. Что видел, то и расскажет. Я так думаю.

Так что, направляясь к столу со скамьями, которые я облюбовал для чаепития, я взял за руку соседа, и привел его с собой. За ним, правда, увязались еще двое – долговязый парнишка с обмотанным почти полностью лицом, и длинный настолько, что я поначалу принял его за взрослого. Но нет, это явно был одноклассник Пашки. Акселерат. Синий, кстати. Потенциальный искусник ветви Воды. А вторая девчонка – та самая, Оранжевая. Характерец, наверное, как… как у Катеньке нашей – вон как надула губы, когда ее за стол не пригласили. Но кое что о порядках, царивших в графстве, и обо мне, любимом, всем тут рассказали. Ни эти двое, дернувшиеся следом за Павликом, и никто другой присесть на скамью не успел. Даже Катя. Ну, так ей и не до меня; вообще ни до кого на свете – она с Капитаном общается. Воркуют.