Закончив с едой, мужчины стали решать, что делать дальше.

– Аньку нельзя в таком состоянии в лес забирать, не переживет девка, – грустно констатировал Яков и открыв настежь окно, закурил трубку.

– Но и тут я её не оставлю, на съедение этим волкам. Мы там место для нее организуем, позаботимся о ней, – с горечью заявил Игнат.

– Может засаду выставим в лесу у дома? Будем дежурить поочередно. Ещё мужиков соберем, авось, выловим гадов? А если нет, то, как только Анька очухается уйдем все в лес, – предложил Иван Кузьмич.

– Да, засада самый лучший вариант. Двух зайцев убьем сразу и Аньку подлечим и этих отвадим, а может и прикопаем в лесу, – согласился Яков.

– Если это Стёпкины подручные были, то они тут весь лес сожгут, чтобы нас выкурить, – добавил Иван Кузьмич.

– Да, надо бы про них всё узнать в селе. Давай Прасковья Романовна описательный портрет этих уродов, пойду в село буду вызнавать, что они затевают, – по новой закурив трубку сообщил Яков.

– Яков, да куда ты пойдешь!? Умом тронулся на старости лет? А если прознают? Убьют тебя на месте даже не сомневайся! Лучше я пойду, наряжусь в пьяницу, измажусь сажей, поваляюсь под кустом пару дней, да всё узнаю. Анька же смогла незаметной пробраться, и я смогу, – сказал Игнат.

– Да какой из тебя пьяница ты сам подумай?! Длиной с косую сажень, да и в плечах небось такой же, хороший пьяница, ничего не скажешь, – заметил Иван Кузьмич.

– Тогда я пойду, стану на рынке поторгую ягодами да грибами, небось всё расскажут мне бабы местные. Тем более я видела их, хоть и издалека, но голос даже слыхала, – предложила Прасковья Романовна.

– Нет, ты что? Тебя не пущу из дома! Никуда даже и не собирайся, я сам пойду. Я тоже торговать могу, хотя бы медом! – Непререкаемым тоном заявил Иван Кузьмич. – А что? Думаешь только у тебя есть чем торговать? – Удивленно спросил он у Прасковьи Романовны, когда увидел, как она качает головой. – У меня тоже наберется, да небось и поприбыльней, чем у тебя дельце будет, – с обидой заявил Иван Кузьмич.

– Я тогда с тобой пойду! А то ты наторгуешь там, знаю я тебя. Так сказать, для безопасности буду рядом! И тем более два старика подозрений не вызовут и прикрою если что? Ага? – Сориентировался по ситуации Яков.

– Ты ведь не отстанешь, Яков, правда? – С обреченным видом спросил Иван Кузьмич.

– Сам всё знаешь. Так что же зря пустые разговоры говорить? Вы же моя семья, ты мне как брат, а Анька мне как дочь. Что же мне сидеть прикажешь на ёлке? Так я не взберусь, староват, знаешь ли. – Развел руки в стороны Яков.

– Ладно, если других предложений не имеется тогда решено, завтра выходим. Пошли тогда готовить товар что ли? Эх, коммерсанты, итить её мать, – махнул рукой Иван Кузьмич и поцеловав Прасковью Романовну в лоб, пошёл во двор.

Яков молча последовал за другом. Игнат сидел чернее тучи, желваки на скулах ходуном ходили. Прасковья Романовна присела рядом и стала гладить Игната по спине и по голове.

– Ничего Игнат, всё образуется. Анька поправится, я ей трав дала для сна, она поэтому так крепко спит. Во сне боли не чувствуешь и заживает всё быстрей. Пусть она отдохнёт. Всё наладится.

– Уже ничего не наладится. – Строго сказал Игнат. – Посмотри, что кругом творится? Они от нас не отстанут. Это только начало. Вспомни, что с Анькиной семьей сделали? Мы должны уехать. И как можно дальше. Я не собираюсь в это ввязываться, тут не знаешь кто прав, кто виноват, не знаешь, кто за кого. На лошадях за месяц можем до Польши добраться, или до Одессы, а там через море в Болгарию, а потом решим, что делать.

– Мы не дойдем Игнат, нас по дороге пристрелят или в лесу прикопают, как Яков сказал. Нужно много провизии брать и Якова не оставишь одного. И как вы будете с нами стариками валандаться в дороге? Авось, скоро всё пройдет, устаканится. Это наше родовое место, оно нам поможет и укрыться, и прокормиться, нам тут духи предков помогают…