– Слышишь, мальчик, у тебя будет почти восемь сотен воинов и около тысячи рабов. Может быть, будет у нас шанс дожить хотя бы до весны за этими стенами.

Мазсе думал сейчас не о своей жизни или жизнях последовавших за ним воинов, а о том, чтобы ему снова довелось встретить свою возлюбленную, чтобы она не успела ещё выйти замуж. И чтобы она увидела, что он для неё завоевал каменный город. Он сделал это, сделал ради неё.

К вечеру войска Акиннаеза уже покидали город, вывозя оставшиеся ценности. Братья, простившись с Мазсе, тоже отправились назад в степи. Партатуя расставил стражников на стены и отправил несколько разведывательных отрядов к границам соседних королевств, чтобы узнать, когда им ожидать нападения. Рабов они с Мазсе решили закрыть в темницы, до тех пор, пока последний воин орды не покинет Антерол. Сам Мазсе направился в свой новый дом, место, по необъяснимым причинам притягивающее его. Храм, сложенный из белого камня. Было в нем что-то, помимо красоты и величия, что-то необъяснимое, что-то поистине божественное.

– Эдвин! – Начал звать своего раба Мазсе, войдя в центральный павильон.

– Вы звали меня, господин. – Произнес монах, оказавшийся за спиной у мальчика. В руке у него была охапка книг.

– Теперь, это мой город Эдвин. – Мазсе схватил престарелого монаха, который был чуть выше него ростом, за плечи и принялся трясти.

– Я поздравляю Вас, господин. Но что вы теперь будете делать?

– Если честно, я не знаю. В осаде мы продержимся разве что год. И, прямо скажем, надежды на то, что Акиннаез изменит свое решение и возвратит орду в Антерол, объявит эти земли собственностью сератаев, начнет кровопролитную войну с Живым городом за право владения, а после всего этого, утвердит Антерол за мной, нет. Я надеялся, что ты подскажешь мне какой-нибудь выход из этой ситуации. Ты умнейший человек, которого я когда-либо встречал. К тому же это твой родной город, ты знаешь его и его жителей. Помоги мне удержать этот город, и обещаю тебе, ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Думаю, я смогу Вам помочь. – Улыбнувшись, произнес монах.

– Как?

– Всему свое время, мой господин. В первую очередь запомните, что государство – это не груда камней и золота. Это люди. Без людей ни одно государство не сможет существовать.

– Что может знать монах о государстве? – Надменно спросил Мазсе.

– Скажите мне, господин, чем были сератае до того, как Акиннаез объединил все разрозненные племена?

Мазсе промолчал и позволил монаху договорить свою мысль.

– Ничем, каждое племя сражалось друг с другом, отбирая у самих же себя земли и людей, и только изредка они осмеливались нападать на границы нашего королевства.

– Однако, где твоё королевство сейчас? Теперь оно часть сератайских владений.

– Вся ваша сила держится на власти Акиннаеза. Как только он умрет, сератайская орда распадется. Любая империя, которая держится на власти и силе лишь одного человека обречена на крах.

– Здесь ты ошибаешься, монах. После смерти Акиннаеза будет созван совет вождей и знатных всадников, где изберут нового царя, подобно тому, как племя избирает себе нового вождя.

– Не сочтите за наглость, но, когда Акиннаез умрет, между вождями начнется война, и война эта утопит все сератайские племена в крови. А знаете, чем были Восточные королевства до воцарения Акиннаеза? Величайшей силой, державшей в страхе весь известный мир. А знаете, чем они будут после смерти вашего царя? Величайшей силой, которая раз и навсегда уничтожит все сератайские племена. – Не дожидаясь ответа, сказал монах.

– Лжешь! – Вскипел Мазсе.

– Не гневайся, мой господин. Я лишь правду тебе говорю, как и всегда.