Наемник вопросительно взглянул на Аэльгрис, принцесса чуть-чуть поколебалась, но перспектива впервые за полторы недели нормально вымыться перевесила сомнения, и она кивнула.

– Спасибо за предложение, Сребреволосый. Я им воспользуюсь!

Наемник кивнул и отошел в сторону. Уже через мгновение Аэльгрис услышала его голос, обращавшийся к Эриву и Гасттольфу.

– Ее Величество желает искупаться. Не будем мешать им с Усеей. Гасттольф, полагаю, те валуны послужат удобной наблюдательной позицией: вы будете достаточно далеко, чтобы не смущать принцессу, и в то же время достаточно близко, чтобы заметить потенциальную угрозу!

Старый воин обернулся в сторону камней, упомянутых Сребреволосым, и кивнул, соглашаясь:

– Да, позиция удобная. А что собираетесь делать вы с Эривом?

– Охотиться! – коротко ответил наемник.

– У Эрива рана, – посмотрел на своего молодого ученика Гасттольф. – Вы сами заявляли, что этот лес безопасен, и в этом случае на охоте от меня будет больше проку, чем от Эрива!

Старый воин говорил учтиво, но его тон все-таки выдавал питаемое им к наемнику недоверие.

«Только бы они опять не стали хвататься за мечи!» – обеспокоенно подумала Аэльгрис.

Но Сребреволосый либо не заметил, либо сделал вид, что не заметил, недоверия Гасттольфа.

– Хорошо, пусть покой Ее Величества оберегает Эрив, а мы с вами поохотимся! – и, не говоря больше ни слова, он с продолжавшей сидеть у него на плече белкой двинулся обратно в чащу.

Гасттольф кивком подбородка велел Эриву идти к указанным наемником камням, а сам двинулся за Сребреволосым.

Вскоре мужчины оказались достаточно далеко, и Аэльгрис, уже истосковавшаяся по купанию в теплой воде, принялась скидывать с себя одежду.

Усея последовала примеру госпожи, и вскоре обе девушки уже ныряли в теплые воды озера.

***

Осень еще только-только вступала в свои права, и пасмурные дни с идущими по несколько часов дождями сменялись погожими и по-весеннему теплыми деньками.

Последние трое суток были именно такими, и воздух днем был настолько теплым, что Эриву, по указанию Гасттольфа носившему под рубахой кольчугу, стало жарко. К тому же камни, на которых он сидел, тоже прогрелись, и молодой воин решил, что не будет ничего дурного, если он на пару секунд обернется и смочит водой вспотевший лоб.

Эрив повернулся, снял шлем и, стараясь смотреть себе под ноги, зачерпнул в ладони воды и обтер ею свое лицо. Вода была теплой, но прохладнее, чем прогретый солнцем воздух, и воину немного полегчало.

Он уже собирался вернуться к порученному ему заданию, когда его взгляд неожиданно нашел принцессу и ее рабыню. Еще в детстве Эриву говорили, что его глаза зорче, чем у орла, так что, несмотря на добрую сотню шагов, он мог разглядеть все детали: и шоколадного цвета груди Усеи, и молочно-белые холмики принцессы, маленькие, но от этого не менее притягательные.

Краска прилила к лицу Эрива. Он еще не был с женщиной, и даже не видел ни одну девушку нагой, поэтому, хоть он и осознавал недостойность своего занятия, он не мог оторваться и продолжал подглядывать.

Принцесса и рабыня затеяли водную баталию, обрушивая друг на друга тысячи брызг, их груди колыхались в такт их движениям, заставляя сердце Эрива учащенно биться, а его естество – набирать силу.

«Ну же, выйдете на мелководье», – мелькнула непристойная мысль в сознании юного воина.

Ему хотелось лицезреть не только груди принцессы и ее рабыни, но и их животы и то, что под ними.

Похоть затуманила разум Эрива и притупила все его чувства, поэтому голос, неожиданно пропевший ему на ухо:

– Нравится зрелище? Так пойдем, познакомимся с дамами! – застал его врасплох.