– Если вы не знаете, верить или нет словам Сребреволосого, почему бы не спросить об этом у Гасттольфа, госпожа? – продолжая шагать рядом с принцессой, произнесла Усея.

Аэльгрис резко остановилась и посмотрела рабыне в лицо. На пухлых губах Усеи блуждала легкая сочувствующая улыбка, а глаза были переполнены тревогой за принцессу.

– В чем дело? – шедший вторым Эрив обернулся назад и взглянул на девушек.

Сребреволосый, успевший уйти достаточно далеко, услышал голос молодого воина и остановился. Гасттольф же, державшийся последним, наоборот, прибавил шагу и стал настигать Аэльгрис и Усею.

– Все в порядке! – поспешила заверить их принцесса, не желавшая, чтобы старый воин находился рядом с ней в настоящее время. – Просто нога зачесалась! – и, наклонившись, она поскребла пятерней левую голень.

Через мгновение их небольшая процессия продолжила свое движение, и Аэльгрис спросила у Усеи:

– Ты слышала наш разговор с Сребреволосым?

– Да, – слегка смутившись, кивнула темнокожая рабыня. – Простите, госпожа, что подслушивала Вас!

За их спинами громко хрустнула ветка, и Аэльгрис обернулась назад. Убедившись, что Гасттольф, наступивший на сук, находится далеко и не может их слышать, принцесса спросила:

– И что ты об этом думаешь?

– Я всего лишь рабыня, госпожа, – пропуская Аэльгрис вперед, так как тропинка, по которой они шли, резко сузилась, ответила Усея. – Не думаю, что мое мнение может иметь хоть какое-то значение!

– Для меня имеет! – перебила ее Аэльгрис. – Ты – моя лучшая подруга, и к кому как не к тебе, мне обращаться за советом?

Они прошли сквозь куст смородины, и рабыня, сорвав пригоршню красных ягодок, предложила их принцессе. Аэльгрис разделила угощение поровну и, отправив часть ягод в рот, сказала:

– И все-таки я жду от тебя ответа, Усея!

– Я не могу ничего сказать о тех событиях, что произошли почти десять лет назад, – смиренно ответила рабыня. – Но я могу рассказать Вам одну историю, произошедшую совсем недавно и, по-моему, ее вскользь упоминал Сребреволосый. Но даже если я ошибаюсь, эта история прекрасно характеризует милорда Гасттольфа!

Тропинка вновь расширилась, и девушки могли идти рядом. Аэльгрис проглотила еще пару ягод и выжидающе взглянула на рабыню.

– За два дня до переворота, устроенного Вашим двоюродным дядей, – произнесла Усея, – один из садовников вбежал на кухню для слуг, трясясь от страха и требуя («Да-да, именно требуя!» – подчеркнула Усея, заметив удивленно приподнятые брови Аэльгрис) немедленно отвести его к начальнику дворцовой охраны. Он заверял, что обладает крайне важными сведениями, которые должен сообщить лично милорду Гасттольфу!

– Ну и? – поторопила Аэльгрис Усею.

– А что дальше? – пожала плечами рабыня. – Гасттольф явился лично на кухню и спросил, какого лешего садовник разыскивает его. Парень упирался, говоря, что должен объяснить все с глазу на глаз, но в итоге был вынужден рассказывать при всех. Как оказалось, – закинула ягоды в рот Усея, – он подстригал кусты роз, когда услышал голос Вашего дяди, госпожа. Барон разговаривал с двумя стражниками и произнес фразу, что через два дня с королем должно быть покончено.

– Постой! – остановилась как вкопанная Аэльгрис. – Ай! – ветка, которую она отклонила в сторону, разогнулась обратно и пребольно хлестнула принцессу по щеке.

На вскрик Аэльгрис обернулся Эрив, но Усея быстро всех успокоила.

– Все в порядке! – произнесла она. – Просто небольшой несчастный случай! – она извлекла из своей сумки чистый носовой платок и приложила его к щеке принцессы. – Держите вот так, госпожа! – велела она Аэльгрис.