Он посмотрел на руку Айлин, сжимающую его ладонь, и понял, что в эту минуту она – его единственная поддержка, его якорь, удерживающий его в реальности. Айлин смотрела на него с таким вниманием и теплотой, что Курт впервые ощутил, будто он может быть кем-то большим, чем просто пастухом.

– Ты готов, если это правда? – спросила она, её голос прозвучал слабо, но решительно. Курт посмотрел на реку, на далёкие горы, словно ища ответ в окружающей его земле, и наконец произнёс:

– Если это правда… я должен быть готов.

Сулук встал на возвышении, его взгляд остался холодным и решительным. Вокруг стояло более десяти тысяч воинов, готовых сражаться, но каждый из них ощущал на себе не только вес своих мечей и щитов, но и ту безжалостную атмосферу, которую принес с собой сам каган. Его слово было законом, а его глаза не позволяли забывать об этом.

– В моём войске должны быть только настоящие воины! – прогремел его голос, полный силы и власти. – Только те, кто способен на победу, кто готов бороться за свою землю, за свой народ. Кто в сердце своём ощущает силу, а не страх, кто в глазах своих видит только победу, а не поражение.

Он сделал паузу, как бы давая своим словам глубже проникнуть в души тех, кто стоял перед ним.

– Если кто-то из вас не уверен в себе, не хочет быть здесь, не может быть воином по состоянию здоровья, или чувствует, что не способен на это – пусть сейчас покинет строй! Идите домой, в родные места. Никто не осудит вас. Но если останетесь, не забывайте: здесь не будет места для слабых!

Воины замерли, ни один не осмелился пошевелиться. Даже те, кто мысленно сомневался, понимали, что каган говорил не ради страха, а ради того, чтобы очистить войско от тех, кто мог бы стать угрозой в бою.

Через несколько мгновений несколько человек, с явными признаками недомогания или увечий, медленно шагнули вперед, опустив головы. Сулук не сказал ни слова, но его жест был ясным: он дал им свободу.

– Благодарю за службу, – сказал он с сдержанным уважением. – Идите с миром.

Те воины поклонились и удалились, отправляясь в родные края. На их месте теперь стояли только те, кто готов был отдать всё за победу.

Три месяца прошли в изнуряющих упражнениях. Земля была иссечена следами от копыт коней и шагов тысяч ног. Время от времени, разрывая тишину, раздавались крики, а пыль поднималась в воздух, как клубы дыма. Воины не знали отдыха. Утренняя заря – и снова на тренировки. За днями следовали ночи, но усталость не могла затмить решимости. Сулук не жалел своих бойцов.

А теперь настал день испытаний.

Первым из них стал турнир лучников. Сулук стоял на высоте, его взгляд внимательно следил за каждым выстрелом. Каждому лучнику давали по двадцать стрел, и каждый из них должен был поразить двадцать мишеней, начиная с ближайшей и двигаясь дальше. Сутки шли за сутками, солнце неумолимо палило, но лучники стреляли, не ослабляя силы в руках.

Стрелы, как молнии, свистели в воздухе, поражая свои цели. Каждый выстрел был испытанием, а не просто игрой на точность. Это была битва с собственным телом, с усталостью, с теми силами, которые уходили на борьбу с непокорной природой. Когда стрелы достигали своих мишеней, кто-то улыбался, а кто-то шипел от боли, понимая, что не попал.

На конец дня, когда солнце уже клонилось к горизонту, и почти сто лучников показали идеальные результаты, Сулук вглядывался в их лица, отбирая тех, кто остался. Остальные, те, кто промахивался, не смогли пройти дальше. Точно так же, как и те, кто не выдержал гонки на препятствиях. Тысячи воинов упали в изнурительных гонках по оврагам и рекам, бросая свои оружия и мечи, понимая, что их путь завершён.