Говоря о жизненном порыве и представляя этот образ, мы чувствуем, как вихрь становления увлекает и нас. Думая о длительности, мы ощущаем ее течение. Это и будет тот «внутренний опыт»[488], без которого Бергсон не мыслил себе познания. «Непосредственный опыт, еще не названный и не классифицированный, есть лишь „вот это“, что мы переживаем, – нечто, которое спрашивает: „что именно я такое?“»[489], – таково мнение Джеймса. В принципе все, что Джеймс говорит о чувственном опыте, вполне правомерно и для бергсоновского опыта, достигаемого интуицией. Вот почему образы материального мира, образы-посредники, наконец, качественные образы-понятия у Бергсона обретают практически идентичные характеристики, с той лишь разницей, что мера духовного в сравнении с материальным в них различна.

А поскольку все переживаемое, по Бергсону, есть изменение и движение, то оно характеризуется определенной направленностью и необратимостью. Динамическое понятие-образ становится векторным, если позволить себе такую непривычную характеристику. Так, векторным понятием будет la durée: указывая на устремленное от прошлого к будущему движение, оно несет в самом своем имени это стремление, потому что именование длительности неотделимо от ее переживания, от переживания ее векторности[490].

Векторность бергсоновских образов-понятий можно трактовать и в несколько ином значении: как направление смыслообразования, соответствующее направлению становления реальности, – ведь первейшие качества реальности, по Бергсону, текучесть, подвижность, изменчивость[491]. И коль скоро «всякая реальность есть тенденция, если согласиться называть тенденцией изменение направления при его возникновении»[492], — то, конечно, понятия-образы, выражающие эту реальность, несомненно, должны также представлять собой тенденции.

Подобно состояниям сознания или ощущениям[493] (как их трактовал философ), бергсоновские качественные понятия («простые представления»), будучи векторными, не замкнуты в себе, но проникают друг в друга. Они представляют собой члены «качественной множественности», которые, «вместо того, чтобы разграничиваться, как члены какой бы то ни было множественности, захватывают друг друга…»[494].

По мнению Бергсона, современная ему математика как раз стремится выработать такие гибкие понятия, которые в состоянии «принять непрерывность очертания вещей»[495]. Говоря о непрерывности чувственного потока, Джеймс замечает: «…ни один элемент не отделяет здесь себя так от другого, как размежевываются между собой понятия. Ни одна часть здесь не мала настолько, чтобы не было места слиянию. <…>…ни одна часть не исключает абсолютно другой… они проникают друг друга и цепляются друг за друга… если вы вырвете одну, то за ее корнями потянутся другие;…все реальное вдвигается в другое реальное и диффундирует в него»[496]. Джеймс говорит в данном случае об образах материи, но, как мы уже выяснили, образы-посредники, транслирующие философскую интуицию, обладают аналогичными свойствами. Качественные понятия Бергсона, созданные на основе образов, также сохраняют практически все свойства последних. Поэтому аналогично образам реальности, образам тех или иных предметов, новым качественным понятиям-образам Бергсона также свойственно взаимопроникновение: это касается даже тех из них, которые выражают противоположные качества реальности или полярные