– Я хочу к папе, – прошептала она.

Сидевшая рядом с ней Настя погладила ее по голове.

– Ты и поедешь к папе, – ласково сказала она, – или он приедет к тебе. Сейчас или через три месяца – какая разница? Но теперь подумай о бабушке, посмотри, как она расстроена.

– Да, – скользнув по Насте ненавидящим взглядом, согласилась Лиля, – оставайся с бабушкой, пусть папа будет один. Бедный папа, он так ждет тебя! Постоянно спрашивает меня по телефону: когда же приедет моя дочка Танечка?

– Прекрати, Лилиана, что ты….

Андрей Пантелеймонович не закончил фразы, потому что Лиля бешено сверкнула на него глазами.

– Это наши с Ильей семейные дела, дядя Андрей. Мы хотим жить вместе с нашей дочерью. Вы же с Ингой живете со своей, и я не пытаюсь этому помешать.

«Со своей» она произнесла таким тоном, что лицо Воскобейникова слегка изменилось, но это заметила лишь Настя. И то только потому, что в последнее время она очень внимательно приглядывалась к тому, что происходит с отцом. Пожав плечами, он поспешно ответил:

– Я ни во что не вмешиваюсь, устраивай свои семейные дела, как хочешь.

Валентина Филева резко подняла голову и впервые с начала обеда разлепила губы:

– Я не позволю тебе творить глупости, Лиля. Таня никуда не поедет.

– Видишь, Танюша, – игнорируя мать, Лилиана повернулась к Тане, – бедный папа тоскует по тебе, а бабушка не разрешает тебе к нему ехать.

– Я хочу к папе! – закричала девочка, швыряя на пол свою тарелку и вскакивая.

Настя попыталась ее удержать.

– Танюша, подожди.

– Ты плохая, – Таня повернула к ней мокрое от слез лицо, – я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу, отпустите меня к моему папе! – зайдясь криком, она затопала ногами. – К папе! К папе! К папе!

Желвак ходуном заходила по щеке Филева, но лицо его осталось неподвижным.

– Не плачь, – очень спокойно ответил он, – мы все обдумаем и сделаем так, как тебе будет лучше. Если ты хочешь увидеть папу, он приедет сюда.

Неожиданно смертельно бледная Валентина Филева поднялась и привычным изящным движением коснулась губ салфеткой.

– Нет, почему же, Саша, если наша внучка нас так ненавидит, то говорить не о чем – пусть едет к своему папе. Приятного аппетита всем, прошу извинить.

Ни на кого не глядя, она вышла из столовой.

Самолет, доставивший в Москву депутата Воскобейникова с семьей и госпожу Шумилову с дочерью, приземлился в Москве в полдень. Президента акционерной компании «Умудия Даймонд» Игнатия Ючкина с ними не было – из Швейцарии он вылетел в Турцию, где отдыхала его семья. Попрощавшись с Лилей и поцеловав на прощание Танечку, Инга с Настей сели в машину, за рулем которой важно восседал улыбавшийся дядя Петя.

– С приездом, с приездом, – сияя, говорил он, – а то я уж соскучился. Что, Настасья Андреевна, скоро в школу? Вот теперь у дяди Пети работа будет каждое утро. А где же Телемоныч, все никак с этой неугомонной Лилей договориться не может?

Действительно, Андрей Пантелеймонович все не мог закончить разговор с рассерженно оглядывающейся по сторонам Лилей.

– Где Илья? – возмущенно говорила она. – Почему твой племянник не приехал нас встретить? Ведь я звонила ему – и на работу, и на мобильный, – что приеду с ребенком! С его ребенком, между прочим! Он не понимает, что мне сейчас нужна поддержка, что для девочки нужно создать соответствующий эмоциональный климат!

– Не знаю, Лиля, – терпеливо объяснял Воскобейников. – Илья, возможно, сильно занят – через неделю ему лететь в Германию. Я позвонил Виктории – она ждет вас обеих у тебя дома. Ты с ней все и выяснишь, она объяснит. Сейчас извини, меня ждут Инга и Настя.

Потрепав ее по плечу, он легким шагом направился к ожидавшим его жене и дочери. Лиля тоже села в машину рядом с встревоженной Танечкой.