Надежда собиралась поехать навестить мать, но все откладывала поездку из-за семейных проблем и трудностей с деньгами. Через три года она получила диплом инженера, быстро продвигалась по служебной лестнице, и у нее почти не было свободного времени.

Иван бросил институт, не закончив второго курса, и теперь пил по-черному. Он приводил сынишку домой из детского сада, кормил и сажал с заводными игрушками играть в уголке. Сам же доставал бутылку водки, купленную по дороге домой, ставил перед собой на стол и начинал опустошать – медленно, стакан за стаканом. Потом доставал вторую. Он пил и разговаривал сам с собой.

– Я – никто, а с ней главный за руку здоровается! Смотрел как давеча – ласково! Может, у них и есть что, она ж от меня теперь нос воротит, не хочет мужа законного в постели приласкать! Грязный я ей, видите ли, плохой! А этот новый главный – как на нее смотрит?! Как на суку! Глаз не отводит!

Однажды Миша попросил:

– Папа, дай мне тоже этой водички из бутылочки, я пить хочу.

Яхов посмотрел на сына и прослезился.

– Такие же у тебя глаза, как у меня, и судьба будет такая же – надсмеются над тобой за глаза! – он плеснул в детскую кружечку водки. – Пей, сынок!

– Щиплет! – заплакал Миша, хлебнув водки.

– Пей! – Иван стукнул по столу кулаком. – Пей, мужчиной будешь!

Мишка сделал еще глоток и закашлялся.

– Такая уж у нас, Яховых, судьба-доля, – бормотал отец, а захмелевший сынишка давно спал, скорчившись в кресле.

Два года Надежда не догадывалась, что сынишка начал привыкать к алкоголю. Отец, будучи в подпитии, постоянно его угощал, а потом Мишка уже и сам таскал спиртное из буфета, пока родители спали. Обнаружилось все, когда однажды он в пьяном виде выбежал на кухню и начал кричать диким голосом. Соседка Полина Николаевна вызвала «Скорую помощь», а те приехали и, забрав мальчика в стационар, немедленно сообщили обо всем в инспекцию по делам несовершеннолетних. Случившееся ошеломило Надежду, словно гром ударил с ясного неба. Она и прежде понимала, что мало времени уделяет сыну, но оправдывала это тем, что на заводе работы всегда невпроворот – для чего ж ей тогда в институте было учиться, если не работать в полную силу? Всегда успокаивала себя мыслью: Мишка ведь не сирота одинокий и на произвол судьбы брошенный, с ним в детском саду воспитатели занимаются, отец души не чает, а я освобожусь немного и тоже займусь ребенком. Допрыгалась, достучалась до беды!

Вернувшись из детской больницы, куда ее вызвали прямо с завода, Надежда вошла в комнату. Пьяный муж сладко спал, положив голову на стол рядом с бутылкой, и не слышал ее шагов. Она, долго ходила взад и вперед – укладывала в чемодан свои и детские вещи. Потом подошла к причмокивавшему во сне и пускавшему слюну Ивану, громко назвала по имени. Он поднял голову, моргая мутными глазами.

– Я ухожу, – голос ее был ледяным, – мы с Мишей будем жить на квартире, я уже договорилась.

Яхов сонно протянул руку вперед, но не смог дотронуться до жены и, внезапно потеряв равновесие, тяжело грохнулся на пол. Падение ли отрезвило его, но взгляд стал осмысленным. Он выматерился, встал на корточки, потом начал подниматься, шаря рукой по столу для равновесия.

– К главному своему уходишь? У, сука!

Через комнату полетела с силой брошенная им пустая бутылка. Увернувшись, Надежда с чемоданом в руке выскочила в коридор и побежала к входной двери. Иван в ярости огляделся, покачиваясь, шагнул к деревянному шкафу, где хранил инструменты, и вытащил из него небольшой топорик. Угрожающе вскинув его над головой, он двинулся следом за женой.