Он сказал: «Наш человек!». На самом деле это значило: «Ты хороший парень и надёжный, непустой человек. Я одобряю твоё присутствие среди нас». Вета стояла, почти не дыша. В горле встал ком от… счастья?

– Стоп! – встрепенулась девушка. – Что же это я? Ванька! Срочно звонить Ваньке!

Стараясь не скрипеть половицами, Вета мышкой метнулась в свою комнату, беззвучно прикрыла дверь. В сотый, наверное, за сегодня раз набрала номер брата. Телефон, конечно, как всегда, оказался вне зоны доступа. Значит, опять где-то дурачок подвиги бесшабашные совершает, на которые умный человек не решится.

Опять в программе про неочевидное и невероятное будут рассказывать о новых необъяснимых случаях, мама будет хвататься за сердце, папа будет хмуро молчать целую неделю, а баба Ядя снова пригрозит проклясть непутëвого внука, но опять никто ничего не сделает. Вета тяжело вздохнула и подумала, что затащить Ваньку за Границу – не самая плохая идея. Подумаешь, невеста – лягушка, тоже мне проблема. Не зря же скатёрка воду выставила. И шесть ковшиков. Не Фимку ведь она имела в виду, призракам вообще за Границу нельзя.

Вета в очередной раз набрала номер брата, но тот всё так же был вне зоны. Вот же балбес, а ещё старший.

Вдруг дверь в её комнату распахнулась. За дверью стоял Ярослав, сопровождаемый Фимкой.

– Послушай, Вета, объясни. Пожалуйста. Всё это похоже на бред, и я ничего не понимаю. Кто все эти люди? В смысле, я понял, что это – твоя семья, но… А это вот, – Ярослав качнул подбородком в сторону Фимки, – это голограмма какая-то? Проекция?

Фимка такого оскорбления стерпеть не мог. Раздулся, как пузырь, пошёл радужными переливами. И поднял Ярослава под самый потолок.

К чести добра молодца, он кричать и вырваться не стал, только побледнел и выдавил сипло:

– Извини… те.

Вета сурово нахмурила брови.

– Фимка! Поставь гостя сейчас же!

Фимка нехотя послушался, резко поставил Ярослава на пол – подальше от Веты, поближе к двери, – но продолжил обиженно реять под потолком, кидая на гостя сердитые взгляды. Очевидно, ему очень нравилось, как Ярослав вздрагивает каждый раз, когда край призрачного одеяния касается его головы, так что Фимка носился от окна к двери и обратно. У Веты даже голова закружилась, но она всё-таки заметила, что каждый раз задевая Ярослава Фимка вспыхивает ярче и словно бы становится плотнее. Неужели, так сильно обиделся?

Ярослав снова уставился на Вету с немым вопросом в глазах. Вета повертела зачем-то телефон и начала говорить, осторожно подбирая слова:

– Помнишь, как говорят, «в сказке ложь…» Так вот, в сказках правды гораздо больше, чем принято думать, – пожала плечами она. Ох, как ей было сейчас неудобно перед Ярославом. Зачем, ну зачем бабуля его в это всё окунула с головой без предварительной подготовки?

– Ну вот, бабушка…

– Ядвига Степановна? Мама ходит к ней на маникюр, – Ярослав явно пытался помочь, только вот легче от его помощи не становилось.

– Бабушка Ядя… Она… Ну…

– Баба-Яга, да?

Теперь уже Вета уставилась на Ярослава с немым вопросом, а он…

– Вета, что ты так смотришь? Я же шучу. Просто мы с тобой в библиотеке так часто об этом говорили.

Вглядевшись в несчастное Ветино лицо, он вдруг отшатнулся.

– Я-то пошутил, а вот ты не шутишь. Кажется.

– Бабушка – она за Границей Баба-Яга. Пограничница. Границу блюдёт, кого попало в мир человечий не пускает. А людям нельзя отсюда туда перейти, не отведав пищи с той стороны. Теперь, правда, бабуля и сама за Границу не ходит почти, трудно перейти стало. Даже ей. А в этом мире… Вот даже не знаю, как объяснить. Ей очень много лет, сам понимаешь. Очень. Здесь она развлекается. У неё есть миллион дипломов. Она и фольклорист, и врач, и травница, и физик-ядерщик. И преподавала она. В вашем, кстати, университете. И разрабатывала что-то секретное.