Ярослав, как зачарованный, потянулся к одному из ковшиков.

– Погоди пока! Не все ещё здесь, – резко осадил его Иван. – Шестой не прибыл ещё.

Ярослав от неожиданности чуть не упустил своё полотенце, Вета снова зарделась, а Фимка, наконец, сообразил и принëс гостю халат. Собственный Ветин шёлковый халат с павлинами. И валенки. Глядя на павлинов, Ярослав начал приходить в себя. Но как-то не до конца. Нормальному человеку сейчас пристало орать дурниной, падать в обморок, требовать объяснений. А Ярослав… Улыбался!

– Ну это уж совсем! Ладно валенки, здесь даже размер подходит, но павлины! Лучше я останусь в полотенце, – и озорно подмигнул Вете.

Иван хмыкнул: не такой уж этот синенький безнадёжный. Вета с подозрением глянула на бабу Ядю, но у той был тако-о-ой невинный вид: мол, ни при чём я здесь, так, мимо проходила. Просто у парня психика крепкая, да-да. Верим-верим. Ну ладно, надо собраться и вспомнить, наконец, зачем она всё это затеяла и что на кону. Где только Ваньку опять носит, интересно.

– Пойдём, горемычный, одолжу тебе хоть брюки с футболкой, – позвал Ярослава Иван. – А валенки мои потом верни, это же семейная реликвия.

Когда мужчины удалились, Марья обернулась к Вете. И та как-то внезапно вспомнила: мама – не какая-нибудь там изнеженная Марья Царевна, а самая что ни на есть Марья Моревна, с которой шутки плохи.

– Ваньку позвала? – грозно спросила мама, и по чёрным косам пробежали синие искры.

– Позвала! – Вета посмотрела на неё с вызовом. – Позвала! Сколько можно уже!

За спиной одобрительно хохотнула бабуля.

– А! – махнула поникшая вдруг Марья рукой. – Не придёт он всё равно. Сколько лет уже не приходит.

Искры в маминых косах угасли, Марья уселась за стол и принялась смотреть в окно, сплетая и расплетая пальцы.

Вета Ваньку в чëм-то понимала. Родители вбили себе в голову, что стоит братца женить, как он тут же поумнеет, перестанет глупости творить и превратится в Ивана Царевича-младшего. Невесту подобрали хоть куда, Василису Премудрую – у такой жены любой Иван-дурак вмиг остепенится. И ничего, что лягушка, с кем не бывает.

Сделали всё по правилам: Иван сына позвал поупражняться в стрельбе из лука, в колчан подложили стрелу заговорённую. Стрела,как и положено, в болото улетела, а там лягушка, все дела…

Василиса своей миссией по остепенению Ваньки прониклась, тем более других царевичей на горизонте не наблюдалось, а шкурка лягушечья надоела ей сверх меры. Стоило непутёвому жениху появиться в Навьем Царстве, как Василиса тут же оказывалась рядом, с заговорённой стрелой и свадебным платьем наготове.

Сам Ванька, понятное дело, остепеняться не хотел, невесту свою земноводную изо всех сил терпеть не мог, потому и на семейных сборищах старался не появляться. Моргнуть не успеешь, как под берёзой окрутят.

Марья ванькиного упрямства понять не могла и на сына очень обижалась. Мало того что слова родительского не исполняет, так ещё и глаз не кажет который год…

Не в силах выносить поникший мамин вид, Вета выхватила у Фимки халат и решила сбежать в свою комнату, перевести дух и ещё раз связаться с братом.

– С валенками осторожнее, – услышала девушка голос Ивана из-за неплотно закрытой двери. – Правый на левый не ставь, не то искать мы тебя будем за тридевять земель в тридесятом царстве, триодиннадцатом государстве.

– Мгм, – ответил голос Ярослава. – Не могу сказать, что понял, но постараюсь так не делать.

– Наш человек, – одобрил Иван.

Вета снова зарделась. Отец говорил спокойно, чуть отрывисто – как всегда, когда говорил что-то важное. Не громко, но с каким-то внутренним весом, весом жизненного опыта и прочного, правильного взгляда на мир. И всё же девушка расслышала ту тёплую, почти неощутимую ноту, которую прежде ловила в его редких похвалах, одобрительных кивках, в коротком: «Молодец, дочка».