Наверное, всё было не так на самом деле. Но в голове у Штольца царствовал полный сумбур, спонтанно складывалась собственная трактовка событий. Слишком оскорбительным показалось ему незаслуженное понижение в должности. Он, пропустив «ценное предложение» Грачева мимо ушей, все-таки сохранил внешнее спокойствие, еще раз призвал Фенина к благоразумию, попросил тщательно взвесить все за и против, прежде чем принять окончательное решение, и пообещал в короткие сроки представить конкретные предложения не по ликвидации, а совсем наоборот, по укреплению ГТС как самостоятельного предприятия.

Весть о том, что Городскую телефонную сеть ликвидируют, разлетелась по коллективу мгновенно. Штольц, один в своем кабинете, пытался прийти в себя, старался сам себя успокоить, отбросить эмоции. Надо спокойно, трезво, с холодным сердцем оценить внезапно свалившуюся реорганизационную напасть.

Без стука вошел в кабинет Семенов Алексей Николаевич – первый руководитель Штольца, наставник и учитель его. По-доброму, по-отечески относился он к Штольцу и, пожалуй, был единственным в городе человеком из сослуживцев, который искренне за Штольца переживал. По возрасту, Семенов – был пенсионер, но старался «быть на людях» и работал все еще монтером.

На Штольце лица не было, и заметив это, сильно разволновался Алексей Николаевич, искреннее сопереживание отражалось на его лице, он не находил слов и лишь повторял

– Как же так? Как же так… Что же это опускают они вас так низко, за какие грехи?..

И Штольц окончательно обессилевший от переживаний, на глазах у Семенова дал волю, наконец, своим чувствам, пытаясь выговориться, позволил излиться из себя эмоциям, в прямом смысле – разрядился отрывистым облегчающим душу рыданием. Слезы текли по щекам, и не было ему стыдно, и Семенов очень хорошо его понимал, и стесняться его не было необходимости. Слезы жгли лицо, изливалась злость, укреплялась решимость, и… – понял Штольц, что просто так не сдаст своих позиций. Он будет бороться!

Кавалерийского наскока у Фенина не получилось. На следующий день Штольц получил Приказ о ликвидации Городской телефонной сети как юридического субъекта. И первым делом Областное предприятие попыталось закрыть счета Городской телефонной сети в банках.

Номер не прошел! Главный бухгалтер Пильникова категорически воспротивилась этому, требовала весомых обоснований, на основании которых Областное предприятие делало такой шаг.

Внятных обоснований не было. Да и Закон явно нарушался. Не решаются так дела в нормальном государстве, чтобы судьба работников целого предприятия коренным образом менялась в один миг. По Закону после издания ликвидационного Приказа у ГТС были два месяца для размышлений.

Штольц использовал эти два месяца в полной мере. Разговаривал неоднократно с Фениным, призывал его не торопиться. В воздухе ведь всё пропитано неопределенностью. Что будет с СНГ? Что будет с Казахстаном?.. Зачем в такое сложное время усугублять искусственно производственные проблемы?..

Фенин не углублялся в детали. По-прежнему, в качестве основного аргумента он выставлял назревшую необходимость нового подхода к обслуживанию «Системы-12» – цифровой станции, которая с вводом в эксплуатацию возьмет на себя главные функции по управлению всем комплексом телекоммуникаций области.

Но ведь «Система-12» внедрялась почти одновременно в десяти областях Казахстана, а коллеги в этих областях с ликвидацией своих городских предприятий не торопились. А Фенин? Такое чувство было, что стремится он быть впереди планеты всей.

Может быть, Штольц не понимал важных вещей, которые находились за пределами его кругозора. Он не был тупым упрямцем по складу характера, и если бы Фенин объяснил доходчиво суть там наверху, в Министерстве связи зарождавшихся замыслов, он бы понял тогда всю тщетность своего сопротивления и, наверное, смирился бы. Но Фенин, в разговорах со Штольцем, как будто бы из-за глухой стены выглядывал, словами не разбрасывался, близко не подпускал, выслушивал штольцевские аргументы против реорганизации, обещал подумать, и… – всё оставалось по-прежнему.