И хотя науке как-то неловко признавать, что животные обладают личностными чертами, это важная проблема. Например, при работе по сохранению биологических видов до сих пор как-то игнорировали вопрос о личности животных, а ведь вполне может быть, что это колоссальная ошибка.

На рубеже XX–XXI вв. Сьюзен Райхерт и Энн Хедрик обзавелись парой воронковых пауков. Один раньше обитал в безводных пустынях штата Нью-Мексико, другой – во влажных лесах на юго-востоке штата Аризона{45}. Исследовательницы также доставили в лабораторию кладку паучьих яиц из этих двух регионов, вывели новое поколение паучков и вырастили из них взрослых особей, нанеся им на брюшки цветные точки для идентификации. А потом они стали выяснять, какие типы личности удастся выявить среди этих подопытных пауков.

Пресса относит воронковиков к числу «наиболее агрессивных и ядовитых пауков в мире». В каком-то смысле это так и есть. Большинство пауков убегают, если их потревожить, но эти, если верить рассказам очевидцев, «могут встать на дыбы и обнажить клыки». С этими «клыками» (хелицерами) не хочется иметь дело: их укус вызывает у человека рвоту, удушье и конвульсии. Если под рукой нет противоядия, укушенный может умереть в течение всего двух часов. Но теперь кажется, что не следует так уж очернять воронковиков без разбора: не все представители этого вида одинаково агрессивны.

Райхерт и Хедрик оценивали храбрость паука, позволяя ему сплести паутину. У воронкового паука она принимает форму плоскости, в задней части которой имеется своего рода туннель, который спускается вниз, к трещине в земле, где паук может спрятаться, если на него нападут. Однако паук не будет оставаться там долго. Взрослому воронковику требуется ежедневно ловить примерно по 20 микрограммов добычи. Паутина у него не липкая, так что охотник должен быть всегда готов к прыжку, поскольку на паутину всегда может опуститься насекомое. А значит, приходится сидеть у входа в воронку и надеяться, что у тебя хватит времени сбежать вниз, в туннель, если вдруг рядом появится птица, ищущая, чем бы поживиться.

Выживание, полагают Райхерт и Хедрик, требует уравновешивания агрессии с необходимой осторожностью, и оптимальный баланс зависит от географических факторов. К примеру, агрессия приносит пользу не только при ловле пищи: в пустынях штата Нью-Мексико паучья добыча встречается нечасто, и за хорошее место для паутины идет нешуточная борьба. Чтобы выжить, может понадобиться вступить в драку с пауками-конкурентами и победить их. Зато в пустыне сравнительно мало птиц, которые могут слопать паука, так что осторожность тут не является для вас слишком уж необходимым качеством. В аризонских лесах ситуация обратная: много добычи и масса голодных хищников. Райхерт и Хедрик предположили, что из-за этого нью-мексиканские пауки должны быть храбрыми и агрессивными, а аризонские – более осторожными.

И они оказались правы. Когда с помощью пневматического очистителя для фотообъективов они выдували на паутину несколько порций воздуха, тем самым имитируя приближение птицы, аризонские пауки быстрее удирали в убежище по сравнению со своими сородичами из Нью-Мексико и оставались там дольше. Поскольку их вырастили из яиц в лаборатории, в своей затворнической жизни они никогда не встречали птиц, и исследователи пришли к выводу: у склонности к осторожному или агрессивному поведению есть генетическая составляющая.

Кроме того, когда в паутине создавали вибрацию, сходную с той, которая возникает, когда на паутинную нить садится добыча, аризонские пауки медленнее (по сравнению с нью-мексиканскими) начинали изучать причину такой вибрации. Однако не все аризонские пауки вели себя одинаково. Некоторые превосходили осторожностью даже своих земляков. Когда пауков стравливали, заставляя их бороться за паутину (такая битва может длиться до 18 часов), проигрывали всегда те, кто до этого вел себя наиболее робко при имитированной экспериментаторами угрозе нападения хищника.