Сказочки о добродушных и терпимых овсянках звучат как-то ненаучно, однако следует отметить, что Тэлбот добился большой известности среди местных птиц:

Не всегда легко убедить людей проделать что-то такое, в желательности чего они не уверены. Птица тоже иногда не понимает, почему от нее хотят, чтобы она пролезла в небольшое отверстие, которое, судя по всему, никуда не ведет и явно не обещает выхода на волю. Однако именно здесь разные виды и даже разные представители одного вида показывают свой характер, черты своей «личности», если можно так выразиться… Птицы не пугаются. Конечно, они впадают в беспокойство, когда перестают есть и в первый раз обнаруживают, что попали в западню. Они блуждают взад-вперед в поисках выхода, но нет оснований считать, будто они действительно испытывают страх. Птицы, которые возвращаются в такую кормушку каждый день на протяжении двух-трех недель (а иногда и по четыре-пять раз в день), не так уж и испуганы.

Воробьиная овсянка № 22824 влетела в ловушку шесть раз в течение одного дня. Номер 22735 посетил ловушку 44 раза, из них 5 – в один день. А овсянка № 22849 за 22 дня прилетала в западню 55 раз. Некоторые птицы укладывались на спинку, избрав своим ложем протянутую ладонь Тэлбота. Иногда ему приходилось заставлять их улететь. А одна голубая сойка использовала его как игрушку, ложась на спину и затем поднимаясь, ухватившись за указательный палец Тэлбота, после чего птица снова опускалась, переворачиваясь вверх ногами.

Веселые сойки – это еще ладно. А как насчет бесстрашных плодовых мушек-дрозофил? Да-да, и среди этих «низших животных» есть особи с яркими чертами личности.

Дрозофил можно разделить на «непосед» и «лентяек»{43}. Подобно гостям на вечеринке, одни предпочитают кучковаться возле еды, тогда как другие слоняются вокруг в поисках чего-нибудь новенького и интересненького. Хотя не существует генов, отвечающих за определенную модель поведения, генетическое влияние на черты личности – вещь реальная. Но при определенных обстоятельствах дрозофилы способны побороть черты своего характера. Обычно излишняя скученность благоприятствует непоседам, тогда как лентяйки лучше себя чувствуют в ситуациях, когда за доступную пищу соперничает меньшее число мушек. Если же условия изменились (скажем, пищи стало не хватать), лентяйки превратятся в непосед.

По сути, в этом они не так уж отличаются от людей-интровертов, заставляющих себя тусоваться на вечеринке. Как известно всякому интроверту, есть пределы того, что вы можете вынудить себя сделать. Не все животные умеют приноравливать свое поведения к обстоятельствам. Вот почему к этой новой области исследований следует внимательно отнестись даже к тем, кто скептически воспринимает гипотезы о существовании личности у животных. Такие исследования, помимо всего прочего, могут применяться в медицинских штудиях. К примеру, пока мы не проверим гипотезу, согласно которой здоровье, продолжительность жизни и поведение лабораторных крыс связаны с чертами их личности и с тем, как отдельные особи выживают в необычных условиях, нельзя исключить, что все наши опыты на животных дают очень неопределенные результаты. А если мы станем изучать проблему еще глубже, то вполне может возникнуть вопрос: следует ли вообще ставить на них опыты?

«Представители всех таксонов заслуживают этически корректного отношения», – замечают в связи с этим Дженнифер Мэзер и Дэвид Лог{44}. Они поясняют: можно натравить друг на друга двух тараканов (некоторые виды издают при этом шипение), но нельзя допустить, чтобы кто-то из них при этом пострадал. Возможно, даже сама такая встреча – это уже слишком: не исключено, что тараканы испытывают при этом немалый стресс. В зависимости от склада личности кто-то из насекомых может ощущать такое же неприятное чувство перед схваткой с громадным незнакомцем, как и вы. Да-да, у тараканов тоже есть чувства.