Что вскоре и подтвердилось – выяснилось, что у большевиков, кроме популистских лозунгов, ничего больше нет, им пришлось даже попросту беспардонно заимствовать программу у эсеров.

Оказалось, что Ленин, без конца талдычивший о социализме, на самом деле абсолютно не понимал что это такое, не знал, что делать дальше, не представлял по какому пути вести страну.

В чем он не раз вынужден был впоследствии признаваться:

«Нет ещё для характеристики социализма материалов… Дальше ничего мы сказать не можем, и надо быть как можно осторожнее и точнее».

«Сколько ещё этапов будет переходных к социализму, мы не знаем и знать не можем».

«Дать характеристику социализма мы не можем: каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, этого сказать не можем».

«Как будет выглядеть законченный социализм, мы этого не знаем». «Мы не претендовали на то, что мы знаем точную дорогу». «Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится».

А именно это и пытались вдолбить ему меньшевики с 1903 года.

«Русская история ещё не смолола той муки, из которой будет испечён пшеничный пирог социализма». Г.В.Плеханов

Идейным тупиком была обусловлена и ленинская доктрина «мировой революции».

Суть заключалась вовсе не в стремлении «водрузить победное знамя коммунизма над всей планетой», и отнюдь не в том, чтобы «пожертвовать Россией во имя Интернационала», а в том, что, по мнению вождя, под впечатлением от грандиозности происходящих событий, «Европейские рабочие покажут нам „как это делается“ и тогда мы вместе с ними сделаем социалистический поворот» – надо лишь подвигнуть их на классовую борьбу героическим примером российского пролетариата.

Этим Ленин фактически полностью расписался в теоретической несостоятельности, так как согласно данной концепции дорога в новый мир пролегала не через учение Маркса и даже не через «творческий подход» РСДРП к теории, а через передовое сознание европейских рабочих, якобы гораздо более продвинутых, чем российский пролетариат, большим развитием капитализма.

Ленинская доктрина мировой революции прямо противоречила учению Маркса, в котором всемирный крах капиталистической системы не искомая цель, а попросту неизбежное следствие коммунистического движения.

Оная противоречила и самому Ленину, обвинявшему во всех смертных грехах идейных лидеров тех самых европейских рабочих, передовое сознание которых, по его словам, якобы было залогом успеха русской революции.

Наконец, она противоречила просто здравому смыслу: ибо, что это за «передовое сознание», которое позволяет манипулировать собой таким «оппортунистам, ревизионистам, ренегатам, прихлебателям и лакеям буржуазии», коими вожди европейской социал-демократии представали в его гневных филиппиках и которое нужно вдохновлять на борьбу героическим примером?

Разве не очевидно: кто в авангарде – тот и передовой!

Джон Рид в своей знаменитой книге назвал Советы «чудесным проявлением организационного гения русских трудящихся масс».

Непосредственный свидетель событий, американский экономист и социолог Уильям Инглиш Уоллинг так и оценивал наших прадедов:

«Русский рабочий – революционер, но он не насильник, не догматик и не лишён разума.

Он готов к боям на баррикадах, но он изучил их и – единственный среди рабочих всего мира – изучил на собственном опыте.

Они (рабочие) все согласны, что наши (американские) политические учреждения предпочтительнее их собственных, но они вовсе не жаждут променять одного деспота на другого (т.е. на класс капиталистов)».

Любопытная картинка для сравнения на фоне современности, не так ли?