– Логикой тут можно дойти до совершенно разных, даже противоположных вещей, – оппонировал ему Егорыч, поправляя повязку на голове, – например, если твоя душа после смерти тела попадает дальше, в иной мир, то тело продолжает физически оставаться тут, в прошлом, так? И оно, подвергаясь физическим процессам, будет разрушаться на атомы и молекулы тут же, в прошлом. То есть до своего фактического рождения. А это значит, что к моменту наступления года рождения, ну, например моего, если бы я тут был убит, мои кости бы продолжали догнивать где-то тут в лесу, где вы бы меня, исходя из той ситуации, скорее всего схоронили бы по-быстрому. Понимаешь, мои кости еще гниют, но все еще не сгнили в пыль, а я – именно Я – рождаюсь с моими же костями где-то в другом месте. Ну, бред же! Такого не может быть, это нарушает все логические связи…!

– Что же тогда? – подхватил Никита, – Получается, ты не родишься в своем времени?

– Как минимум, я не смогу родиться до тех пор, пока физические мои кости не сгниют окончательно и не расслоятся на атомы, никак не связанные друг с другом. Я вот так думаю, рассуждая материалистически. Пока, наконец, все мои цепочки ДНК не растворятся во времени, я родиться в этом мире вновь не смогу, – резюмировал Егорыч.

– Но тогда ты родишься позднее, в будущем, а, Марат, как думаешь? – Генка поправил немецкую винтовку на плече и крякнул.

– Я думаю, что если следовать этой логике, то смерть здесь в прошлом человека, перенесенного из будущего, будет означать отмену его рождения в его исходном времени. То есть он вообще не родится.., – медленно произнес Марат, раздумывая над каждой фразой.

– А в более позднем времени, в далеком будущем, он родится? – спросила Люба с надеждой в голосе.

– С какой стати? Если отмена рождения произошла, то она полностью укладывается в такую вот странную судьбу человека, единожды рожденного во времени, назовем его Б, затем убитого во времени А, и тогда его жизнь будет заключена между двумя пунктами – от А к Б, тогда как если бы перемещения в прошлое и смерти в нем не было бы, то его жизнь прошла бы в координатах от точки Б к следующей точке В. Но раз уже рождение состоялось в год Б, и состоялась смерть в год А, то уже ни в год В, ни в дальнейшем, его рождение уже не состоится. Жизнь прошла, смерть пришла, – засмеялся Егорыч, радуясь возвращению сил в теле и способности ясно мыслить.

Генка шел и слушал, и он, казалось, каждое произнесенное Егорычем слово пропускал через себя, через свою душу.

– Хорошо, хорошо! То есть, получается так, что мы тут можем что-то изменить в нашем будущем, и в последующих временах, просто совершив некое действие, которое не планировалось без нашего тут пребывания, но и можем просто умереть тут, сгинув навсегда не только для этого конкретного времени, но и для собственного времени, для будущего? – Генка вдруг взволновался, – Что значит отмена рождения? Это значит, что если кто-то из нас тут умрет, то остальные, однажды вернувшись в наше время, даже не поймут, что этот умерший когда-то в их жизни был!!!

– Критическая ситуация, мы сейчас находимся в самой опасной точке для нас, это даже хуже смерти, – резюмировал Никита, – потому что смерть в своем времени означала бы, что такой-то человек родился, жил и умер, и его душа себе спокойно летит туда, куда положено. А если умереть в чужом времени, то эта жизнь и смерть, выходит, существовала только для этого человека, а для всех остальных и для всей мировой истории его не существовало…

– Да, и только кости будут догнивать, – утвердительно кивнул Егорыч и поморщился от боли, причиненной неосторожным движением, – и то нет гарантии, что они останутся. Вон, все наши вещи сгинули вообще без следа…