Марина попыталась увернуться от него, заметив руку Рекрута-Корректировщика, но он схватил её за плечо, развернув к себе лицом, после чего открыл у неё за спиной «точку возврата». Время остановилось для всех, кроме них двоих.

– Зачем вы это делаете? – спросила она, не отпуская замершую руку Дмитрия с остановившимися пятью пулями около его спины и правого локтя.

– Это моя работа, – строго ответил Владимир и толкнул её в открытый Тёмный Поток с маршрутом к её настоящему будущему, сорвав с неё злополучный кулон…

Очередной день в домашнем отрезке и новая смена. Тьма скрыла инструкции нового задания, став точкой отсчёта и точкой возврата, после чего Владимир вошёл в зазеркалье, теперь уже спокойного течения времени. Зеркало вернуло отражение комнаты, дублёра Владимира и… дымящейся Тени, повисшей в воздухе напротив зеркала. Тёмная рука, окутанная призрачным дымом, прикоснулась к зеркальной поверхности, и отражение превратилось в жидкость с рябью на поверхности. Через мгновение зеркало, как вода, стало впитываться в тёмные пальцы так быстро, пока не осталась пустая рама без точки возврата и одинокий «дублёр» Владимира, который решил убрать с пола засохшую осу.

Рекрут-Корректировщик 4-го ранга Стефан Судзиловски, 22-й Континентальный Отдел по Борьбе с Парадоксами. Домашний отрезок истории – Владения Нового Мира, город Сибирь. 31-е марта 2235-го года, 20:46. Дата вне Потока – 31-е марта 35-го года 22-го цикла, 20:46.

Как прекрасна классическая симфоническая музыка, способная пробирать до глубины души ценителя этого божественного искусства – единственного творения человека, ради которого не льются реки багровых тонов. Мелодия порхала в воздухе, наполняя дом теплотой и спокойствием, помогая хозяину отвлечься от трудных мыслей и переживаний, наполняя его волной наслаждения от произведения Моцарта.

Симфония отражалась от перламутровых стен, впитываясь в обивку мягкой мебели в гостиной и просачиваясь на дорогой бархатный ковёр, она извиваясь словно змея пробиралась в зазоры между дверьми, заполняя своим прекрасным звучанием все комнаты в двухэтажном особняке Стефана Судзиловски. Дорогие скульптуры смотрелись в объятиях музыки, как части симфонии, а висевшие на стенах картины Пабло Пикассо и ряда других известных художников преображались и оживали, дополняя эту прекрасную композицию. Листья домашних декоративных растений колебались в такт музыке, наполняя просторы особняка своими естественными ароматами цветов дикой природы, не сохранившейся в своём первозданном виде на просторах гибнущей экологии планеты.

Музыка повисла в воздухе, исчезли ароматы растений и кожаного кресла, в котором с удобством расположился Рекрут-Корректировщик, упираясь затылком в мягкую спинку с закрытыми глазами. Пришло время. Открыв глаза, он увидел перед собой большое овальное зеркало в золотой рамке с узорами, выполненными в стиле старославянских мастеров.

В отражении не было блондина весом под девяноста два килограмма ростом под метр семьдесят три с округлённым светлым лицом и широким подбородком. Также отсутствовал и надетый на нём дорогой чёрный костюм, как и широкий галстук на шее, спускающийся до уровня чуть ниже того места, где когда-то у людей был пупок. Выполненный в белых тонах галстук или ментальный щит, как называли его психологи, в центре имел три полосы в виде штрихов по диагонали. А его туфли после чистки обувным кремом, отталкивающим влагу и пыль, оставляя чистую красоту крокодиловой кожи, отражали белую поверхность зеркала перед ним.

В белом зазеркалье проявилось очередное послание от мониторингового и аналитического отдела ОБП. В нём был образ подростка с уже помутневшей аурой от неправильного восприятия мира. Как только Рекрут сохранил в своей памяти эту картину, она тут же исчезла, и на белой стене стал проявляться текст тёмно-зелёных тонов, напоминающий ему своими дремучими иероглифами – водоросли, размазанные на белом холсте.