Руки сами по себе тянуться к копне ее пшеничных волос. Путаюсь в них пальцами, взъерошивая и, словно усиливая облако тонкого аромата.

— Наш этаж, — сбивчиво сообщает моя спутница и делает шаг к выходу из лифта.

— Угу, — мычу, не отпуская ее, — сейчас, — шепчу в ее макушку, затем разворачиваю к себе лицом и на миг, вновь утонув в синеве ее васильково-синих глаз, накрываю губы поцелуем.

Она и на вкус необычно нежная — клубника со сливками. Маленькие ладошки упираются в грудь, стараясь оттолкнуть, тонкие пальчики цепляются за свитер. Шаг, другой... мы — как танцоры на паркете в ритме страстного танго. Держусь за малышку крепче, открываю дверь в квартиру, и темнота поглощает нас, скрывает от всех за стальным засовом.

Сбрасываю куртку куда-то на пол, пытаюсь освободиться от обуви. Пошатываюсь и падаю на пуф. Девушка наклоняется надо мной, стараясь помочь. Тусклый свет размывает картинку, смазывая черты миловидного личика, и лишь огромные васильковые глаза, в глубине которых пляшут золотистые искры будоражащих эмоций, заглядывают мне в душу, дергая за ниточки необъяснимые чувства.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, вдруг решив, что для меня это важно.

— Тася, — отвечает она тихо, почти одними губами, движение которых я считываю словно на интуитивном уровне.

— Тася, — перекатываю на языке Ромашкино имя, словно карамельку.

Вкусно. Ей подходит.

— Артем, — представляюсь и вновь целую ее.

3. ГЛАВА 3

АРТЕМ

У нее вкус клубники со сливками — карамелька сладкая! Целую ее, обнимаю, прижимая хрупкое тело к себе как можно крепче. Дурею от простых объятий и ее бескорыстной заботы, но на очередном витке то ли сна, то ли яви меня все-таки выкидывает за приделы вселенной упоительной радости прямиком в суровую реальность.

Я не задумывался раньше, насколько убойно нервирующие аккорды у безобидной песенки, установленной рингтоном на входящие звонки в моем телефоне. Пробираясь в сонный разум, они взрывают его какофонией адских звуков. В голове, словно фальшивя на все ноты, трезвонит без умолку сломанная игрушка — обезьянка с тарелочками.

— Ну, вообще-то на дворе уже полдень, — раздается в динамике довольно бодрый голос сослуживца в ответ на мое злое и чертовски недовольное:

— Какого лешего, Синица, ты мне звонишь в такую рань?!

Медленно открываю глаза и пялюсь на циферблат наручных часов. Ох, блин, я никогда так долго не спал, даже после самого крутого загула! Вскакиваю с раннего утра и несусь на пробежку, а затем — в спортзал, чтобы выбить из организма всю нездоровую сонливость и привести мозг в рабочее состояние.

— Вот же засада! — со стоном переворачиваюсь на спину.

— Так! Судя по голосу, ты не в кондиции, — с легкой издевкой выдает свое заключение этот доморощенный Шерлок Холмс.

— Да пошел ты! — беззлобно шлю его известным маршрутом, прикрывая глаза ладонью.

Какая тут кондиция, если в башке нестройный звериный квартет из того самого стилистического произведения известного баснописца?! Во рту стая кошек опорожнилась, а тело ломит, как после хорошего спарринга, в котором я умудряюсь пропустить пару мощных ударов.

— Слушай, Синица, а с кем я вчера уехал домой?

Вопрос, свербящий мой мозг зубодробильным аппаратом времен средневековых пыток.

Неужели Ромашка лишь плод моей уставшей фантазии?

Подушка рядом не примята. Я частично, но все же одет. В комнате нет и намека на ее присутствие ночью. И ничего, абсолютно ничего не подтверждает моих предположений о реальном существовании крохи с васильковыми глазами.

— Один, — немного неуверенно тянет сослуживец, — мы как раз мимо проезжали, когда ты в такси садился.