­­— Мы пара, не забывай. Тебе надо привыкнуть к моим прикосновениям. Если ты будешь каждый раз вздрагивать, как несколько минут назад, это может показаться странным, — монотонным голосом лектора сказал Макс.

Он прав.

— Ладно, — опустив взгляд, произнесла я.

Дарлинг криво улыбнулся.

Некоторое время мы бесцельно бродили по улице, перекидываясь ничего не значащими фразами. А чуть позже обсуждали нашу легенду, обогащая ее подробностями, и, в конце концов забредя в район богатых домов, присели на низкое каменное ограждение, притаившись в тени, вдали от света фонарей.

­— Как много Дарлингов в столице? Все же твой отец… — Начальство, конечно, не глупо, они бы не назначили нам это задание, если бы оставался хоть шанс того, что нас раскроют. В противном случае они отправили бы нас к мастеру маскировки, как уже поступали однажды. Только подобная магия болезненна, уж мне-то не знать, и прибегают к ней редко.

­— Предостаточно. И поверь, мой отец мало распространяется обо мне, — отозвался Макс, лицо его застыло. Видимо, мы затронули не самую приятную для него тему.

Неужели то, о чем болтали в академии, правда?

­— Ясно, — отозвалась я, не собираясь лезть в его душу.

Звезды загорались на небе, и, несмотря на осень, ветреную и неугомонную, в душе воцарилась зима — холодная и спокойная. Я с легкостью могла представить себя в теплом доме около камина, наблюдающей, как за окном кружат сверкающие хлопья ледяного снега.

— За что ты ненавидишь меня больше всего? — неожиданно спросил Дарлинг.

Внимательного посмотрев на него, ответила:

— Я тебя не ненавижу. — И это была чистейшая правда. — Просто ты меня раздражаешь. Часто. Очень часто.

— Почему?

— Сам знаешь.

Почему его потянуло на откровенность?

— А что тебе запомнилось больше всего? — не унимался Макс, он выглядел одновременно хитро и серьезно.

— Знаешь, если я начну все вспоминать, то правда могу тебя возненавидеть, — резко отозвалась я. Посмотрев на носки своих туфель и на миг растворившись в разразившейся тишине, негромко и безрадостно добавила: — Моя подруга, Макс. Четвертый курс. Второе полугодие. Ты перешел черту.

Он сложил ладони лодочкой, чтобы потом сплести пальцы в замок. Задумался.

Неужели Дарлинг стал терпимее, чем в академии? Раньше его не волновали мои чувства. Хотя нет, они его все же интересовали, но лишь с одной целью — отыскать мою слабость и ударить побольнее.

— Энн? — с сомнением спросил он.

Боже, да он с трудом вспомнил ее имя!

— Да! — На мгновение былая злость взяла надо мною верх. Хотя теперь я понимала, что не имела права злиться. Если мы с ней разбежались из-за такой мелочи, как парень, то она никогда не была мне подругой.

— Объясни. Я не понимаю. — Дарлинг хмуро уставился на меня. Похоже, он не врал.

Пусть невежество не оправдание, но я остыла.

— Ты провел с ней ночь, — сказала терпеливо. Макс кивнул. — А потом делал вид, что не замечаешь.

— И как это связано с тобой?

— Мы жили вместе и дружили три года. Но спустя месяц после этого она съехала. Сказала, что не может общаться со мной. Что из-за меня она не может забыть тебя. — Даже сейчас при воспоминаниях о той ситуации мне было обидно. — «Я для него пустое место, когда тебя он видит издалека» — вот что она мне сказала. Я еще подумала тогда, что за бред она несет? Самое прискорбное, что ты отобрал у меня близкого человека, даже не подозревая об этом.

— Ну, я не знал. — Что бы он ни говорил, но сожаления в его голосе не звучало.

— А если бы знал?

— Знаешь что, Раженская? Ты сама помнишь, ко мне часто липли девушки. Я никому не врал и ничего не обещал, в том числе и твоей подруге. Поэтому моей вины здесь нет.