Строительство было завершено в рекордный двухлетний срок. Правда, в подробных позитивных сообщениях следовало умалчивать об изнурительных методах (ведь и в Лужниках работали бригады с простыми лопатами) и о негативных последствиях процесса для некоторой части москвичей: существовавшая застройка территории при начале строительства была снесена, жителей переселили[152].

Во всем мире спортивные сооружения априори являлись образцами репрезентативной архитектуры послевоенного времени; здесь не только проводились спортивные игры в симбиозе с эффектным отражением в средствах массовой информации; стадионы стали символами города на глобальном рынке СМИ и выражали притязания государства на определенный статус. Сам проект постройки в Лужниках получил сильный резонанс не только в советской, но и в международной прессе[153]. В 1958 году вышел в свет специальный выпуск видного, авторитетного французского журнала L’architecture d’aujourd’hui («Архитектура сегодня»), посвященный современным спортивным сооружениям. Стадион имени Ленина не был в нем представлен, хотя издатель журнала, французский архитектор Пьер Ваго, вообще сочувствовавший Советскому Союзу, постройку осмотрел лично[154]. Однако там были представлены скорее спортивные постройки, которые привлекали внимание благодаря сенсационным формальным решениям или особой гармонии с городским ландшафтом, а также обнаруживали формальные признаки того, что в современном дискурсе трактовалось как «дематериализация пространства»[155]. Дематериализация была модным понятием в теории художественной культуры, которое исходило из современных условий жизни, технизированного окружающего пространства и технизированного мира труда, а они, согласно дискурсу, постоянно изменяли соотношение человека и пространства в интересах улучшения условий жизни – дематериализованному окружающему миру предписывалась, таким образом, своего рода функция освобождения[156]. В Советском Союзе возникновение подобного дискурса было невозможно, ибо он шел вразрез с главной идеологической доктриной – материализмом. Мнимая дематериализация к тому же принципиально отличалась от физиологической, или «спартанской», концепции открытого воздуха, которая обсуждалась в числе первых замыслов Красного стадиона. С точки зрения строительной впечатление мнимой дематериализации было сравнительно затратно – из-за возведения, например, особых несущих конструкций, перекрытий, использования элементов остекления или решений в области ландшафтной архитектуры.

Стадион имени Ленина в этом смысле выглядел скорее консервативно, постройка восходила к архитектуре Колизея, однако от стадиона Кирова он отличался современной конструкцией: в основе архитектурного целого и трибун были использованы стальные каркасы, благодаря чему появилась возможность разместить под трибунами тренировочные залы и служебные помещения. Современники называли постройку также «амфитеатром», так как в общем расположении объекта по замыслу проектировщиков использовался склон Ленинских гор. Здесь, на краю плато, перед комплексом открытого в 1952 году здания Университета имени М. В. Ломоносова была сооружена смотровая площадка. Окружающую местность покрывал лесной массив, где был предусмотрен лыжный трамплин – наподобие того, что функционировал здесь уже во времена проектирования Красного стадиона.

В отдельных деталях Лужники так и остались не завершены. Дефектные санитарные и тепловые коммуникации, равно как и гигиенические условия, не раз делались поводом для критики во время проверок и конфликтов при проведении мероприятий