Степная трава плотным высоким ковром устилала каштановую землю. Она была ярко-зелёной, с редкими белыми проблесками тамрамского пустотника. Её трепало в разные стороны: восходящий ветер клонил полотно к горам, и затем потоки спускались, возвращая травинки в начальное положение. Впрочем, не одной травой степь тамрамская едина. Издали, на западе от лагеря, виднелись большие кусты и редкие деревья. В отличие от земляного покрова, они были большие, величественные: высокие кроны берёз плакальщиц красиво свисали, разветвлялись десятками ветвей. Листья её были пламенно-жёлтыми, покрытыми особым пигментом, который поможет дереву перенести сильные перепады температур.

На секунду, огибая шатёр и направляясь в сторону площадки для тренировок, Данзан увидел в траве чью-то пушистую мясистую задницу и вздрогнул.

«Неужто паснушка?..»

Наёмник с подозрением и опаской пригляделся. Нередко эти загадочные маленькие животные перебегают из рыжих степей на север, принося неудачу. Тем не менее его опасения не оправдались. Зверёк поднял голову.

«Нет. Хорёк».

Тренировочная площадка находилась по правую сторону от шатра, принадлежавшего Данзану и являющегося центром стоянки. Можно было даже с уверенностью сказать, что огороженная палками и верёвкой земля была вне лагеря.

– Ещё! Я не вижу отдачи, сопляки! Что, думаете, можете сачковать?

Тэсса стояла с мечом в руках. Озлобленное лицо девушки выдавало в ней не легкомысленную мечницу, а кровожадную бестию, вот-вот готовую сорваться. Рой находился неподалёку. Пусть он и не гневался так открыто, но его пристальный взгляд следил за каждым движением дюжины новобранцев.

Юнцы от шестнадцати до двадцати лет упорно копали яму. Вид разрытой земли удивил Данзана, ведь рекруты должны были тренироваться бою, а не перекапывать площадку.

«Неужели близнецы…»

– Стоять. Прекратили могильную яму рыть. – Тяжёлый голос командира остановил рекрутов во мгновение. Встав между близнецами, наёмник тут же продолжил: – Что происходит? Близнецы, кто нарушил приказ?

– Эти трое!.. – начала Тесса, но брат прервал свою взбаламученную и озлобленную сестру, продолжив сам:

– Трое в центре построения выпили, несмотря на запрет.

Рой указал в сторону рекрутов, которые копали впереди всех, буквально находясь в центре ямы.

– Собирались тренироваться пьяными и думали, что никто не увидит.

– Д-да ничего такого, мы по о-одному кувшинчику, и то разбавленного! – Один из новичков, самый высокий, попытался оправдаться.

Лицо Данзана будто посерело. Кулаки сжались сами собой, напряглись до предела, а взгляд, если бы мог, прожёг бы всех виновников насквозь.

– Ко мне. Все трое.

– Н-но…

Несмотря на явное нежелание юнцов идти к своему командиру, у них не было выбора. Стоящие по бокам от главы близнецы с мечами наперевес как бы намекали: «Убьём, если не подчинитесь».

– Дайте нам объясниться!

– Объяснитесь после.

В следующую же секунду как один из мальцов приблизился к Данзану на расстояние полутора метров, командир сделал резкий шаг вперед: мышцы на его правой руке натянулись, как пружины. Рука зашла сбоку и мощно, грубо впилась прямо в живот бедняги. Тот согнулся в три погибели, глаза были готовы выпрыгнуть из орбит, а лицо мальчишки стало красным, как кровь Вражды. Он тут же упал на колени, и всё, что могло быть в его животе, вышло без лишних просьб.

Остальных виновников командир наёмников щадить тоже не стал. Рывок за рывком, и одного удара его железного кулака хватило, чтобы бедняг вырвало.

– Скажете Тунумне сделать его любимый отвар. Пусть проблюются получше, а затем воды похлебают. Остальные, слушайте сюда. – Протерев кулаки, командир громко щёлкнул пальцами. – Пить в Равновесие нельзя, ибо сдохнете. Близнецы эту яму вырыли, ибо такова добрая традиция для новичков. Каждый, кто дохнет, отправляется в яму и следом её поджигают. Горит, кстати, хорошо. – На лице Данзана появилась ехидная ухмылка. – А потом мы полдня слушаем рыдания сопляков по сгинувшим.