– Эх… Когда я был в отряде наёмников, было проще. Мы с братками ходили да всяких беглецов выслеживали, караваны сопровождали. Тут и деньгу отдавать проще с части заработанного, ведь лишаешься не огромной суммы, а лишь небольшой части. – Потрёпанный худощавый рекрут, явно хитрый шелл, понурил голову. – С одной стороны, здесь платят золотыми торами после службы, но с другой – отпахивать с пяток годков, а местами и все десять…

После службы солдаты в гарнизонах и войске феодала получали награду в виде серебряных или золотых монет. Как правило, не отслужив весь срок, вознаграждения было не видать. Всё, что ждало воина до сего момента – еда, минимальное жалование и снаряжение, намеренная порча которого зачастую снижала конечную выплату. Плата золотом считалась самой престижной. Одна такая монета могла позволить купить пяток голов скота. Учитывая, что за хорошую службу даже будучи простым воякой давали до трёх монет, воин мог обеспечить себя на всю дальнейшую жизнь.

– Ну ты и загнул, малец. Наёмничьего люда всегда пруд пруди. Да плевать на их жизни даже сердобольной девице: мрут, как мухи. Есть и есть. – Его собеседник, таща с рекрутом крупный ящик, покачал головой и усмехнулся. – Так что радуйся. До нас дело имеется. Жрать, снаряжать, обучать – всё это стоит хороших деньжат. Малые братии никогда высоко не поднимутся. Подобным только выживать, да и то – с большим риском помереть от лихой заточки.

Пусть авантюристы и были распространены в Раталасе, но уважение к этой прослойке общества ждать не стоило. В основном ценились наёмные кампании, подготовленные армии, требующие лишь денежные выплаты по выполнению работы. Маленькие группы и объединения привлекали больше неприятного внимания со стороны гарнизона. Именно с ними чаще всего возникали конфликты и неурядицы, да и пользы от десятка человек немного. К тому же редкие военные братии могли достичь того уровня, дабы получать заказы от знатных вельмож. Оттого и слава за авантюристами, не прикрепленными к наёмным кампаниям, шла грязная. Чаще их просто представляли бандитами.

Слушая внимательно разговор, солдат нахмурился.

«Пошёл бы братию собирать я? Точно нет, никогда в наёмники не пойду. Жизнь скота какая-то».

Взгляд его пал в сторону горизонта, но вдруг издали послышался звук горна… Протяжный и исполненный скорбью. Кажется, беда пришла раньше, чем её ждали.

Очередное утро. Запах сырого мяса, вызывающий рвотные позывы. Тяжесть в голове, словно после серьёзной пьянки.

– Просыпайся давай.

Чьи-то сильные руки стали толкать мужчину в плечо, а голос неизвестного подозрительно напоминал Брунхильды— такой же грубоватый и дерзкий.

– Не пил ведь вчера – так чего ведёшь себя, как сваренный труп? Равновесие даже наступить не успело.

Данзан с трудом открыл глаза, но тут же прищурился из-за яркого света. Шатёр был открыт. Над южанином возвышалась фигура подруги и, судя по силуэту, одежды на ней было не больше, чем скромности в характере.

– Почему так рано?..

Облизнувшись от мерзкого привкуса желчи во рту, капитан уселся. Рука его ушла под ногу и вытащила нож в чехле, который неприятно давил на голень.

– Ты выглядишь так, словно что-то случилось.

Внимание мужчины привлёк странный вид девушки: слегка согнутая, неровная поза. Кисти напряжены, на губе еле заметный след, кровоподтек. Напарница будто бы хорошенько её прикусила или с кем-то подралась.

– Случилось-случилось, но об этом потом. Давай сначала помогу…

Не успел наёмник возразить, как его тут же подхватили за плечо.

Брунхильда одним движением поставила южанина на ноги, да так резко, что дабы колени не согнулись сами собой, ему пришлось как следует обхватить свою подругу.