– Легкомысленный у вас брат!

Сам Соскэ и не думал оправдываться, он принял от жены чашку и как ни в чем не бывало стал есть. Короку взял палочки для еды и тоже молча последовал его примеру.

Об игрушке больше не упоминали, но благодаря ей разговор за ужином на разные житейские темы шел легко и непринужденно. Под конец Короку очень серьезно заметил:

– Кстати, ужасная история произошла с Ито-сан.

Несколько дней назад Соскэ прочел экстренный выпуск с сообщением об убийстве князя Ито[4] и пришел к хлопотавшей на кухне О-Ёнэ.

– Представь, какое несчастье! Князя Ито убили! – сказал он довольно равнодушно, сунул газету в карман фартука О-Ёнэ и вернулся в кабинет.

– Говоришь «несчастье», а у самого хоть бы голос дрогнул, – полушутя бросила вслед ему О-Ёнэ.

Каждый день газеты печатали несколько столбцов об Ито, но Соскэ так мало интересовался этим убийством, что даже непонятно было, читает он эти заметки или не читает.

Когда он приходил домой, О-Ёнэ, прислуживая ему за столом, неизменно спрашивала: «Есть нынче что-нибудь об Ито-сан?» Соскэ отвечал лишь: «Да, довольно много». Тогда О-Ёнэ вынимала у мужа из кармана измятую утреннюю газету и принималась за чтение, чтобы узнать подробности. Впрочем, и О-Ёнэ видела в этом убийстве только тему для разговора с мужем и не стремилась его продолжать, видя, как безразличен Соскэ к этому делу. Так что все время, с момента выхода в свет экстренного выпуска и вплоть до нынешнего вечера, когда об этом заговорил Короку, Соскэ и О-Ёнэ почти не вспоминали о событии, всколыхнувшем всю страну.

– Как же его могли убить? – Об этом О-Ёнэ спрашивала и Соскэ, когда прочла экстренный выпуск.

– Несколькими выстрелами из пистолета, – ответил Короку, поняв вопрос буквально.

– Да нет… Как могло такое случиться?

Но Короку, видимо, так и не понял вопроса.

– Что кому суждено, – спокойно проговорил Соскэ, с удовольствием глотнув чаю. Однако О-Ёнэ не унималась.

– И зачем только ему понадобилось ехать в какую-то Маньчжурию?

– Действительно, – спокойно заметил Соскэ, радуясь тому, что утолил наконец голод.

– Ходят слухи, будто у него были какие-то связи с Россией, – многозначительно сообщил Короку.

– Да, – в раздумье произнесла О-Ёнэ. – Жаль все же, когда убивают человека.

– Если такого мелкого чиновника, как я, тогда, конечно, жаль. Но князь Ито совсем другое дело! Тем более что он убит во время поездки в Харбин. – Соскэ заметно оживился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что Ито-сан теперь войдет в историю, чего не случилось бы, умри он своей смертью.

– Смотри-ка, а может, это и вправду так? – чуть ли не с восхищением проговорил Короку. И добавил: – Что ни говори, а Маньчжурия или там Харбин – места опасные и доверия не внушают.

– Оно и неудивительно. Ведь там полно всякого сброда, – заявил Соскэ и, заметив устремленный на него взгляд жены, сказал: – Ну, можно, пожалуй, уносить стол. – Он поднял с татами шар и насадил на указательный палец. – Просто диву даешься, как ловко это сделано…

Пришла Киё и унесла столик с пустыми тарелками и чашками. О-Ёнэ вышла в соседнюю комнату заварить чай, и братья остались наедине друг с другом.

– Люблю, когда прибрано. Грязная посуда на меня плохо действует, – сказал Соскэ с кислым видом, словно ему не по душе пришелся скромный ужин. Слышно было, как на кухне все время смеется Киё.

– Что тебя так насмешило? – донесся сквозь сёдзи голос О-Ёнэ.

– Да я… – Киё не в силах была продолжать от смеха, к которому молча прислушивались братья. Через некоторое время появилась О-Ёнэ с подносом, на подносе стояли чайник, чашки и вазочка с печеньем. Из большого фарфорового чайника с ручкой, сплетенной из лозы глицинии, она разлила по большим, величиной с кружку, чашкам дешевый зеленый чай, не отличавшийся ни отменным вкусом, ни крепостью, и поставила их перед мужчинами.