Экскременты принадлежали Мантикорам. Одно чудовище было самкой, молодой и прилетевшей сюда не так давно. Второй – самец, уже в летах, но всё ещё сильный, и довольно крупный, более пятиста фунтов весом.

До могильника было около версты. Морган поднялся из глубокой ложбины на большой заливной луг. Он шел с подветренной стороны, и благодаря этому почуял запах и услышал шум даже быстрее чем увидел происходящее. У самого подножия металось стадо лесных оленей, два больших крылатых существа пикировали вниз, хватали несчастных когтями. Разрывая оленей на лету, чудовища кидали останки на землю. Бедные животные кричали так, что пугались птицы даже в лесу. Ветер переменился. Теперь мешкать нельзя, у мантикоры острый нюх, он достал из мешка пригоршню мантикорьего навоза и принялся натирать на кожаную куртку. Закончив с этим делом, тихо выскользнул из кустов, плавно перешел на бег, затем уже без всякой осторожности развил максимально возможную скорость. Он всегда больше полагался на свою ловкость чем на броню мешающую движениям и потому выбирал самую лёгкую и удобную амуницию. Грудь, плечи, и ворот его охотничьей куртки были усилены слоями толстой вареной кожи. На охоте куртка защищала не хуже кольчуги, к тому же была гораздо легче, но какой никакой доспех и оружие всё же были помехой. Впрочем он все равно бы не успел – слишком далеко. Надо попробовать арбалет, должен достать, ветер поможет. Убить не убьёт, но возможно получится спугнуть тварей, и кому нибудь из животных удастся спастись. Он наложил болт, с массивным наконечником, взвел курок, но выстрелить не успел. Чудовища учуяли неладное, а может им просто надоело, развернули крылья и широкими кругами направились в сторону холма.

Трава на поляне была красной. Земля истерзана копытами, вспорота когтями и досыта напоена кровью. Он медленно обошел побоище. Кровь, навоз, мертвый вожак с красивыми ветвистыми рогами, тела олених. Среди стонов, послышался жалобный плач и едва заметное движение. Морган присмотрелся внимательнее. Маленький оленёнок, худенький с тонкими ножками жался к умирающей матери. Детеныш был в шоке и даже не попытался убежать от приблизившегося человека. У оленихи было распорото брюхо, в котором поблескивали темные багровые внутренности. Большие глаза уже заволокло смертной пеленой, но сердце ещё билось. Охотник достал кинжал – нечего невинному зверю биться в агонии.

Мантикоры как и большинство детищ алхимиков, убивали просто так, ради удовольствия, их болезненное сознание не подчинялось законам природы. Олененок не понял что произошло, жалобно мычал и тыкался мордочкой в окровавленную шерсть. Такой кроха не выживет в одиночку.

Морган прикрыл глаза вызывая в памяти образ.

Нет он ничего не услышал, никакого ответа, но можно не сомневаться: она придёт. Мавка, забытая богиня, последняя защитница леса, не оставит в беде своих подданных.

На вершине, четко вырисовываясь против неба, были навалены стволы молодых деревьев, лапник, и побелевшие кости. Морган обошёл холм, и обнаружил ещё несколько гнёзд, они были брошены. Воняло нещадно. К сожалению охотничьи яды из аконита и чемерицы тут не помогут – у мантикор ядовитое жало, они невосприимчивы к отравлениям. Возможно поэтому даже Мавка не смогла ничего сделать с этой заразой. Капканы тоже бесполезны – чудовища пожирают свою добычу живьём и ни за что не позарятся на приманку из мертвечины. Так что остаётся только одно, самое опасное но самое надёжное средство – два аршина крепкой стали. Морган очень осторожно поднялся на вершину и притаился за обглоданным скелетом, наверняка оставшимся от предыдущего храбреца. И тут увидел его. Огромный зверь, крупнее медведя, лежал на земле, покачивая хитиновым хвостом с жалом на конце и мурлыча как кот. Судя по размерам и пушистой кроваво- ржавой гриве – самец. Между лапами у него была зажата оленья туша. Морган не стал подходить ближе, пускай нажрется, сытый Мантикор будет не столь быстр.