Вдруг пелена стала рассеиваться, и в глубине арки показались пустынные дали какой-то призрачной страны. Сквозь бледно-серые тучи на небе смутно угадывались очертания поднимавшегося к зениту бледно-серого солнца. Всё казалось тоскливо-унылым, зыбким и нереальным, похожим на лишённый красок мираж, готовый вот-вот исчезнуть. Сначала Эрге показалось, что на безжизненной голой земле ничего нет, затем он заметил недалеко от арки заросли какого-то чахлого кустарника. Его ветви походили на костлявые руки мертвеца, тянувшиеся к небу. За зарослями пылали костры, языки ядовито-жёлтого пламени освещали высокие курганы, сложенные из круглых белых камней.

Услышав леденящий душу вой, Эрга перевёл взгляд и увидел в центре курганьего города костёр и сидевшие вокруг него на корточках смутные тени. Он присмотрелся и едва не потерял дар речи. Курганий город был сложен из человеческих черепов: на каждом белом камне можно было различить два тёмных провала – пустые глазницы.

Вдруг от самого высокого кургана что-то отделилось.

Существо походило на человека, но его с головы до ног покрывала чёрная драконья чешуя, и у него были драконьи крылья и хвост. Чешуя, как зеркало отражала бушевавшее позади пламя костра, и казалось, что существо одето в броню из огня и металла. Лик его был ужасен. Полыхали багровые глаза, безобразный рот с двойными клыками раззявлен. Лапа с пятью длинными когтистыми пальцами сжимала чёрный нож.

Как узник Железного Лорда мог освободиться от своих железных оков и оказаться здесь?

– Кристалл! – задыхаясь, крикнул умачи и протянул руку.

Эрга схватился за карман, но он был пуст, а исчезнувший узелок с кристаллом внезапно оказался на алтаре.

Существо следило за каждым движением жреца, и стоило тому поднять посох, расправило крылья и стрелой взмыло вверх. Спустя мгновение его крылья показались из-под арки. Эрга удивлённо открыл рот – на каждом крыле истекал кровавыми слезами красный глаз Норгунга. Вдруг руки жреца перестали трястись, и острый кончик дубового посоха коснулся узелка, едва не проткнув ветхую ткань. На нём вспыхнуло режущее глаза зелёное пламя и устремилось к узелку с кристаллом.

Дикий вой словно яд проник в кровь Эрги, ледяными тисками сдавил его сердце.

– ОТДАЙ КРИСТАЛЛ! – провыло существо. – ОН МОЙ!

Схватив жреца за шею, оно рывком подняло его в воздух. Сверкнуло лезвие ножа, полоснуло по шее, и кровь хлынула из зияющей раны. Валлирийский воин поспешил на помощь жрецу, но опоздал – его обезглавленное тело корчилось у подножия алтаря. Рука мертвеца сжимала переломанный надвое посох. Гонго бросился на убийцу. Бело-чёрный клубок извивавшихся тел вихрем закружился над руинами города, то уносясь под самый свод подземелья, то камнем падая вниз.

Вдруг свод подземелья прорезали зигзаги молний. Они вонзились в вершину золотого зубца, как клювы дракогрифонов, охраняющих залежи последних золотых дождей Валиссии. Саркофаги и слитки взметнулись вверх и со страшным грохотом, едва не разорвавшим Эрге барабанные перепонки, обрушились на город. Эрга заметался в поисках укрытия и едва успел пригнуть голову, как над ним пролетел тяжеленный обломок и, словно стеклянный, вдребезги разбился о саркофаг, стоявший позади.

Когда через несколько мгновений всё, наконец, улеглось, вокруг Эрги заколыхалось море золотых осколков с острыми, как нож, краями и каких-то бесформенных серо-чёрных ошмётков. Эрга глянул себе под ноги, и его чуть не стошнило. На поверхности моря плавали останки мумий – высохшие когтистые лапы, сморщенные кожистые крылья и уродливые голые черепа с клыками. Город окутало плотное облако пыли. Было видно, как в ней метались, наскакивая друг на друга, две смутные тени. Оттуда, то удаляясь, то приближаясь, доносился ликий вой.