– Ваш случай – особенный, дорогой Улисс. Вы воскресли из небытия, и вдобавок сменили специальность.

– Вовсе нет, я всего лишь овладел нужной терминологией, что для космолингвиста нетрудно! – возразил он.

– Тем не менее, координатор Уиссхаиньщщ очень интересуется вашей деятельностью и желал бы иметь эти тексты для ознакомления.

– Он всё ещё подозревает меня в коварных планах?

– Не думаю. Но судьба Тиатары ему вовсе не безразлична. Он много десятилетий работал на планете куратором, и, хотя не способен испытывать наших эмоций, ощущает свою причастность ко всему, что здесь происходит.

– Понятно. Ладно, постараюсь не подвести вас, моя благодетельница и покровительница.

Отзывы очевидцев о лекциях и мастер-классах Улисса варьировались от сдержанно-одобрительных до восторженных. Спасателям он рассказывал, как обустроил свой быт, какие приспособления применял для решения насущных житейских проблем, как ездил с острова на материк, какие опасности подстерегали одинокого странника в зарослях диких мангров, в болотах и в джунглях… Экспедиций в море Сайял после Виктора никто не предпринимал, эту область решили оставить незаселенной, ведь прокладывать туда коммуникации страшно дорого, а вторжение сколько-нибудь значительных сил чревато уничтожением эндемичной флоры и фауны. Опыт Улисса оказался едва ли не идеальным: ему удалось, оставаясь цивилизованным существом, вписаться в природу и вести наблюдения, не особо сильно влияя на жизнь коренных обитателей моря, суши и местных лесов.

Конечно, попади Улисс на остров Ойгон без должного снаряжения, он вряд ли выжил бы там в течение столь долгого времени. Принц Ульвен, укомплектовавший флаер по высшему классу, знал, что делал: он был внуком профессионального спасателя. Хотя дедушку он никогда не видел, в доме семьи Киофар сохранились пособия, по которым Ульвен Киофар Сиовэй учился профессии сам, а потом принимал экзамены у молодежи. Но принц-музыкант не имел походного опыта, его знания ограничивались усвоенной втихомолку теорией. Без личной храбрости, выдержки, воли и изобретательности Улисса никакие полезные инструменты не смогли бы спасти его жизнь и даже сделать ее отчасти комфортной. Он позаботился о маскировке убежища, невидимого ниоткуда, он максимально эффективно использовал тесное пространство флаера, он пристроил подобие крытого дворика, оградив его от проникновения крупных хищников, он устроил себе маленькую «загородную резиденцию», как он ее иронически называл – настил между двумя деревьями неподалеку от источника в джунглях, где порой отдыхал, выслеживал дичь или плел веревки и сети из волокнистых стеблей лиан.

«Хитроумный Улисс», – он вполне соответствовал имени, которым Гомер наделил своего героя.

Выступление в Институте биологии Тиатары включало лекцию, семинар с ответами на вопросы и несколько светских мероприятий – знакомство Улисса с лабораториями института, экскурсии на флаере и на катере в дельту

Джумая, обед с коллегами… Осилить такую программу не хватило бы дня. Предполагалась ночевка, которую Институт с удовольствием взялся ему обеспечить.

Воспользовавшись окном в моем плотном графике, я отпустила Улисса в Миарру и решила, наконец, повидаться с родными.

В последнее время мне некогда было слетать в Витанову. Правда, Виктора я видела почти ежедневно, но не как брата, а как своего заместителя по Институту, и говорили мы о делах. Всем прочим близким я ежедневно звонила, однако это не могло заменить теплоты физического соприкоснования и расслабленной обстановки нашего дома-гнезда, где у каждого был свой укромный угол, однако все постоянно толклись на виду друг у друга, перекликаясь, шутя и болтая на нескольких бытовавших у нас языках: немецком, испанском, русском, английском, а последние годы и на португальском… Сезар, друг нашей «чокнутой валькирии», Валерии – бразилец, и хотя отлично владеет английским, испанским, космолингвой и чуть хуже – кучей других языков, очень обрадовался возможности поговорить со мной на своем родном языке. Правда, мое португальское произношение – классическое, не бразильское, а локального сленга я вовсе не знаю, и мы иногда переспрашиваем друг друга.