– Ты.

Я гладил маму по голове, сглатывая слезы. Если бы мне лет десять назад показали эту картинку, как мы вместе сходим с ума, я бы возненавидел жизнь. Пошел бы и утопился. А сейчас – ничего, понимал – бывает и хуже.

***

«Кьеркегор вспоминал, как пятнадцатилетним мальчиком «преважно написал школьное сочинение на тему “Доказательства бытия Бога, бессмертия души, необходимости веры и действительности чуда“». На выпускном экзамене ему опять пришлось писать о бессмертии души, и сочинение удостоилось особого одобрения. Чуть позже Сёрен получил премию за другое сочинение на ту же тему. Кто бы мог поверить, признавался Кьеркегор, что после такого многообещающего начала к двадцати пяти годам он дошел до того, что не мог привести ни одного доказательства в пользу бессмертия души…» – Встав пораньше, я торопливо дописывал на старом ноутбуке кому-то реферат по философии, чтобы заработать.

Закончив, позавтракал с мамой и пошел к крестному, отправить сделанную работу с его компьютера. Заодно хотел поделиться редким фильмом о чернокожем блюзмене Хаулине Вульфе. Я помнил крестного как меломана. В юности бегал к нему переписывать с фирменного винила музыку, в основном американский и английский хард-рок. Крестный работал художником и удивлял тем, как ловко срисовывал обложки с альбомов Deep Purple и Led Zeppelin. Несколько лет мы не виделись, а на днях неожиданно встретились на улице, я пообещал зайти.

Образованность крестного выходила за рамки его двора и города, он изучал философию и религии. Обрадовавшись моему приходу, крестный встретил ироничным рассказом о споре со своим духовником по поводу идей Джидду Кришнамурти. Потом расспросил о моей жизни, но только я заикнулся о Хаулине Вульфе, как крестный заявил, что чернокожие для него вроде как недочеловеки.

– Я не против них, – подливая чай, говорил крестный, – просто велено нам в Писании изжить в себе зверя. А в этих ребятах зверя больше, чем в нас. И они его не собираются изживать, наоборот, вываливают нам на голову через свое творчество. Поэтому я не люблю блюз, в нем звериное и дикое зашкаливает. И весь рок оттуда. Я последнее время слушаю только классическую музыку.

Я был удивлен таким заявлением, сразу захотел защищать негров, и отодвинул чай.

– А я очень люблю блюз.

Крестный пожал плечами

– Это музыка свободолюбивых людей, – добавил я.

Крестный поморщился, не желая спорить, но не удержался:

– Ты еще скажи, что джаз музыка для умных.

– Конечно, – вырвалось у меня.

– Раз ты такой умный и свободолюбивый, вот тебе диски с фильмом «Джаз» Кена Бернса, – миролюбиво сказал крестный. – Забирай совсем.

– Спасибо.

Почувствовав, что говорить больше не о чем, я засобирался домой.

– Как там мать? – спросил крестный на пороге.

– Все так же. По-моему, ни хуже, ни лучше.

– Держись.

– Ага.

– Надолго ты здесь?

– Хочу съездить на пару месяцев в Москву подзаработать. Надеюсь, на днях позовут. А к Новому году вернусь.

– С кем мать оставишь?

– Тетку попрошу, приглядит.

– Удачи. Храни тебя Господь, Дмитрий, – перекрестил в дорогу крестный.

Выйдя из подъезда, я ощутил легкий тремор в ногах. Верный знак – скоро в дальний путь. Домой я пришел во взвинченном состоянии. Не зная, как совладать с нервозностью, полистал любимую с юности потрепанную большую зеленую книгу «Путешествие вокруг света на корабле “Бигль”». Вспомнил про подаренный крестным диск и включил на одиннадцатой серии.

В комнате незаметно появилась мама. Постояла у окна, глядя на детский сад под окном, где она двадцать пять лет отработала музыкальным руководителем. Штор не было, и солнце заливало подоконник, как яблочным соком.