Я не знал, что ответить. Может, я когда-нибудь и задумывался над подобными вопросами, но сейчас я об этом не помнил…

Однако Сухов воспринял моё замешательство по-своему.

– Вот видишь, – улыбнулся Игорь Евгеньевич, – ты начинаешь меня понимать. А ведь всё не так уж и сложно. Лично я думаю, что сразу в Рай, или сразу в Ад попадают лишь единицы. Остальные люди после смерти оказываются в подобных местах. Для сортировки. Те, чьи грехи признаются не столь уж тяжкими, направляются отсюда в Чистилище – на исправление.

Ну, это ты хватил! Сейчас ты от меня получишь! Сейчас я тебя размажу!

Я понял, на чём можно подловить Сухова.

– Если это так, почему в этой больнице нет никого, кроме нас с вами? – спросил я тихо, наклонившись к самому уху Сухова.

Однако подловить Игоря Евгеньевича не удалось. Его нисколько не смутил мой вопрос.

– Ты же должен понимать, – ответил он спокойно, – что эту больницу никто не строил. Никто не заготавливал кирпич, никто не замешивал раствор, никто не возводил стены. Это место не принадлежит физическому миру. Оно создано с помощью иной силы. Силы духа. И таких больничек может быть сколько угодно. Я уверен, что для каждого человечка построена отдельная больничка.

Что ж, в логике ему не откажешь. Но всё равно, сходится не до конца.

– Опять не лепится, Игорь Евгеньевич, – я покачал головой. – В этой, как вы изволите выражаться, больничке, мы находимся вдвоём. Если это место – моя персональная загробная кутузка, тогда что вы здесь делаете? Вас попросту не должно тут быть.

– А меня здесь и нет, – кивнул необескураженный Сухов. – Ты здесь находишься один.

Нет, он всё-таки реальный псих!

– То есть сейчас я беседую сам с собой, так, по-вашему?

– Нет, ты беседуешь со мной, – спокойно возразил Сухов. – Но меня здесь нет.

Наверное, на моём лице отобразилось слишком много эмоций. Сухов не стал дожидаться очередной моей подковырки, он начал объяснять.

– Я думаю, Толик, что про меня попросту забыли. Поначалу это действительно была моя больница. Здесь находился только я. Ну, не считая моего куратора, конечно. Он, кстати, выглядел совсем не так привлекательно, как твоя медицинская сестричка. Я думаю, в качестве «отстойника» душам предоставляется место, которое каким-то образом соответствует их прижизненным устремлениям. Я вот, например, всегда мечтал умереть в больнице, под капельницей. Ну, от естественных причин, естественно, и в глубокой старости. Думаю, и у тебя в жизни было что-то связанное с медициной…

– Не уходите в сторону, пожалуйста, – одёрнул я Сухова. – Вы начали рассказывать о том, что вас здесь забыли.

– Так я же тебе об этом и толкую. Мне кажется, что в местах, подобных этому, души умерших людей не только ожидают решения своей участи, но и получают возможность немного усовершенствоваться, прежде чем отправиться дальше. Я думаю, что для успешной адаптации к условиям Чистилища, душа должна подняться до определённого уровня. Вероятно, моя душа – по каким-то причинам – этого сделать не смогла, и я тут застрял. Как я уже тебе рассказывал, я здесь нахожусь ужасно долго. Не века, конечно… Мне кажется, прошло лет тридцать с тех пор, как я выбрался из того болота. Вряд ли требуется столько времени, чтобы подготовиться к переходу.

– Но если ваша душа не смогла усовершенствоваться, вас должны были депортировать в Ад!

– Ты что, меня совсем не слушал? Я уверен, что меня не приговаривали к Аду, для Ада я недостаточно хорош… вернее, плох… недостаточно грешен, одним словом.

Я усмехнулся:

– И только на основании этих своих измышлений вы делаете вывод, что про вас забыли?