Самое последнее, что мне нужно, – это оставаться в компании с ненормальной надутой куклой. Мне казалось, что я от нее избавилась, но в итоге сама же все испортила. Вздохнув, волоку тело наверх, не обращая внимания на нотации Ины, которая твердит что-то про бумеранг.

Пробираясь по салону со спящими пассажирами с одной стороны и орущими детьми – с другой, я выстукиваю глухие шаги на ступенях двухэтажного «боинга». На моем лице явно не читается радость. Открыв шторку, вижу веселую физиономию Эллины, хохочущей с врачом в кухне.

– Ты бы лучше пледами занялась.

– А ты бы держала свой язычок. Сливать своих нехорошо, ты об этом думала?

Рост Эллины чуть выше моего, но до обаяния она явно не дотягивает.

– А кто здесь «свои»? Неужто я? Так вот сообщаю, я здесь не своя, не ваша и уж явно не твоя, дорогуша.

– Ладно, забудь. Вы квиты, – обращается Рома к своей возлюбленной. Видимо, она успела растрепать ему о нашей «ссоре». – Как и сказала Лиза, надо найти плед, не так ли? – протягивает парень. Его угловатые скулы смягчаются, когда он обращается к нам.

На выбритой задней части головы Ромы красуется татуировка в виде нескольких бутонов роз и стеблей с шипами. В сегодняшней ночи, когда он уводил меня из клуба, я не разглядела этот рисунок.

– Ты одного не понимаешь, она и тебя когда-нибудь сдаст. Всадит нож в спину.

Губы моей коллеги сжимаются. Возможно, она говорит правду, только я не реагирую на это.

В бизнес-классе второго этажа практически пусто. Пассажиры отдыхают, и я отхожу на самый последний ряд, чтобы посчитать пледы.

Открыв полку со сложенными флисовыми одеялами, с горечью обнаруживаю абсолютно ровную раскладку. Как досадно портить порядок, но посчитать их нужно. Я встаю на мягкую подушку кресла и резким рывком тяну несколько целлофановых пакетов на себя. План был спускать пледы по две-три штуки, а теперь они целой кучей валятся на меня и на проходящего мимо Рому. Парень отскакивает на другой ряд, но пледы продолжают сыпаться на нас с полки.

– Да сколько их там еще? – мычу я.

Поток пледов нарастает с мощной силой, заполняя небольшой участок в проходе, и Рома уводит меня в сторону.

– Уже во второй раз сваливаешься на голову. Как это возможно, когда салон почти пустой? – ворчит Рома, растеряв бумаги, которые держал в руках.

– Я делаю не свою работу, – показываю в сторону кухни, где до сих пор находится Эллина, не соизволив выйти помочь.

Парень недовольно вздыхает, присаживаясь на корточки. Он по листочку собирает разлетевшиеся в разные стороны бумаги.

– Бедный Ромео… Ты же согласишься, что динамика в теле хорошо сказывается на здоровье, – не могу я не съязвить, пока раскидываю пледы по рядам, чтобы они не мешались в проходе.

– Я и не ожидал ничего другого. Вот, держи. Надеюсь, это поможет быть милее. – Рома небрежно кидает на сиденье какой-то тюбик и уходит.

Наш самолет совершил посадку, мы дома. Правда, в моей голове не складывается пазл – после небольшой стоянки в жаркой Испании сейчас иллюминатор демонстрирует снег и метель. Непривычный контраст вызывает недоумение. Я рада быть дома, но как смириться с тем, что четыре часа назад ласковые лучи солнца согревали твое уставшее тело?

С этими мыслями спускаюсь в зал аэропорта и следую за пилотами и бортпроводниками. Плетясь сзади, не чувствую ног. Ругаю себя за то, что не переобулась в зимние сапоги, а осталась в простых туфлях.

Яркие вывески, толпы и громкие объявления о следующих рейсах «КиЛайн» немного бодрят. Только бы хватило сил добраться до дома. Проходим большие залы – раздается звонок, означающий начало регистрации на рейс. Люди с билетами несутся к свободному оператору.