– Сашенька, люблю тебя! Спокойной ночи! – и машина, мигнув прощально красными задними фарами, скрылась в переулке.
Саша набрала волгоградский номер телефона свекрови. Трубку схватила Аннушка:
– Мама, мы сегодня были на Мамаевом кургане, рисовали этюды. У меня что-то получается! Мамочка, привези или передай с автобусом мои теплую куртку и осенние сапожки. – У нас будет экскурсия на теплоходе по Волге, – дочь щебетала, как воробышек, об учебе, подружках, и ее далекий голос, а затем скучный голос свекрови с очередными наставлениями сжали вдруг сердце тревогой, чувством вины перед дочерью, недовольства собой за беспечность, которую она позволила себе впервые за пять лет после смерти мужа.
Набрала номер родителей:
– Что так поздно? – сонно спросила мама, видимо, задремала в кресле перед работающим телевизором. – Отец уже давно уснул. А ты где пропадала?
– На озере Эльтон, – не хотелось никаких расспросов, – Спокойной ночи! У меня завтра первый урок.
Саша включила бойлер, долго сидела в кресле, пока наполнялась ванна, а потом залезла в теплую воду и, боясь, уснуть, снова стала вспоминать….
Глава 10. Клятва.
Пришла пора деревьям молодиться,
Уже под утро, в полной тишине
Вдруг стали ветки нежно серебриться
И застывали, заколдованные, в сне.
И нет уже привычного дрожанья,
Стенаний ветра над промокшею землей, —
Поднялись в празднике безлунного венчанья
Вершин короны под сказочной фатой.
Нигде не видно темных ржавых пятен,
Легли мазки на крыши и забор,
И только по двору на леденистой вате
Кошачьих лап стремительный узор.
На комсомольском собрании тогда, в октябре, девятиклассники избрали Сашу в комитет комсомола, и началась напряженная общественная жизнь с подготовкой общешкольных вечеров, Зарницы, с рейдами в отряде дзержинцев, с выпусками праздничных газет.
А еще нужно было в субботу помыть полы и убраться у бабули и дома, сбегать в библиотеку, дважды в неделю – на хореографический кружок и секцию по волейболу, – и в этом кипящем круговороте школьной жизни не осталось времени ни на стихи, ни на воспоминания о летнем безрассудстве, ни о Жене.
В начале декабря легла настоящая вьюжная зима с сугробами и морозами. Накануне у матери ломили суставы, бабушке пришлось вызвать «Скорую» – резко поднялось давление. Рано утром Саша подошла к окну, раздвинула шторы и ахнула: – Зима.
На комитете комсомола решили не просто передать с учителями в соседнюю школу альбом районной эстафеты по военно-патриотическому воспитанию, а организовать поход на лыжах и подготовить небольшой концерт.
В среду после уроков собрались всем комитетом на стадионе. Реквизит растолкали по рюкзакам, учителю физкультуры достался нести толстенный альбом с многочисленными фотографиями, переданный по эстафете из приволжской школы. Настроение было приподнято-дурашливое, подкалывали друг друга, смеялись.
У Саши в рюкзаке лежали атрибуты украинского костюма, и она беспокоилась, чтобы не сильно помялся роскошный венок из искусственных цветов, который они с мамой мастерили два вечера.
Пять километров до Верхнего Еруслана планировали пройти за час или меньше, потом – передача эстафеты и обратно.
– Чтобы в шесть часов вечера были дома! – директриса вышла на стадион, кутаясь в большой сизоватый пуховый платок.
Саша любила ходить на лыжах. Любила скорость и независимость, сосредоточенность и быстроту движений, когда все тело подчинено одной команде «Вперед и скорее!». Дыхание и ритмы сердца не дают сбоя, летишь по снегу, как сгусток неведомой энергии. И успеваешь увидеть розоватые в лучах негреющего солнца снежные шапочки на деревьях, колосящиеся изморозью ветки кустарников и засохшей травы, чудесный пейзаж застывшей реки и уснувшего леса.