Потом всем показали, где они будут ночевать. Весь скарб помогли стащить в один угол подвала, натаскали на пол соломы, и люди стали укладываться прямо на ней. Агата внимательно осмотрела всё это и метнулась к служанкам:

– Где можно взять тёплые ткани людям или шкуры? Может быть, у нас хранятся где-то запасы?

Служанка как-то странно посмотрела на Агату, но повела на третий этаж. Там одна из зал использовалась в качестве кладовой. За окнами смеркалось, и Агата погнала служанку за свечой, а сама принялась осматриваться в полутьме. Вся зала была уставлена сундуками разных размеров, Агата открыла первый попавшийся – шкуры до самого верха. Второй, третий – все забито шкурами.

К моменту возвращения служанки Агата совсем растерялась. Зачем столько шкур-то хранить? Они же портятся! С этим вопросом она и обратилась к служанке.

– Госпожа! Ваши… братья, они ведь заядлые охотники… – Она шмыгала носом и говорила, запинаясь. – Вот и хранили здесь свои трофеи.

– Понятно! Бери, сколько можешь унести, и потащили к людям.

– Госпожа Агата! Так нельзя, это хозяйское!

Да что ты будешь делать?! Агата бросила тяжеленную шкуру и выпрямилась в форме самовара – руки в боки.

– Я здесь кто? – спросила она.

– Ххоззяйкка, – заикаясь, ответила служанка.

– Шкуры чьи?

– Ваших братьев.

– Нет! Нет больше моих братьев! Шкуры – мои! И я могу как угодно ими распоряжаться, понятно?! – Агата вначале накричала, а потом, когда увидела, как девушка испуганно отшатнулась и зарыдала – притихла. Понятно, что стресс и усталость взяли верх, но нельзя же срываться на слабых…

– Как тебя зовут?

– Колетт, госпожа.

– Колетт! С этого дня все в нашем доме поменялось. Я сейчас здесь хозяйка, и я буду распоряжаться своим добром, как захочу. Это понятно? – Агата говорила уже спокойно, но твёрдо. Надо раз и навсегда показать, кто сейчас здесь главный – ну после барона, конечно. В ответ служанка только часто-часто кивала головой.

– А сейчас бери шкуры, и понесли людям. Да, и мои слова передай всей прислуге, чтобы я не повторялась.

Агата выбрала одну большую шкуру, сложила её пополам и свернула в рулон. Так было удобнее нести. А потом осторожно пошла на выход. Надо позвать подмогу, а то она, пожалуй, надорвётся с этими шкурами. Медленно, с остановками, но всё же дотащила свою ношу в подвал, а потом перепоручила служанкам принести ещё шкур.

Постояла у крыльца, шумно вдыхая воздух ноздрями, и пошла к барону. Постучала в дверь и уверенно вошла внутрь. Служанка, которая прислуживала барону, поклонилась Агате и вышла. А Агата сказала:

– Отец! Ночь надвигается. Крестьян накормили и разместили в подвале. Я приказала раздать им шкуры, которые братья хранили наверху. Потом постираем и сложим обратно.

Агата смотрела в лицо отца. Пожалуй, он изменился. В подвале на неё смотрел почти безумный старик, а сейчас… Взгляд ясный и внимательный, никакого беспокойства и суеты в жестах. Старый, умудрённый опытом тигр внимательно наблюдает за ней.

– Ты все сделала правильно. Память вернулась к тебе? – В ответ Агата отрицательно помотала головой.

– Ну ничего, так бывает… Испугалась, девочка моя… Не переживай, память, пусть не сразу, но обязательно вернётся. А если и нет – ну ничего не поделаешь. Значит, Пресвятая Дева так тебя защитила. – Агата обняла старика и погладила его сморщенную руку. Да, совершенно чужой ей человек, но любит её и заботится. А ещё что-то подсказывало ей, что погибни она – он долго не проживёт.

Полежав ещё возле отца, она, наконец, поднялась.

– Пойду я, с ног совсем валюсь. А завтра, как проснусь, сразу же прибегу. – И она поцеловала отца в заросшую щеку.