В то же время надо было начинать писать что-то типа диплома на степень магистра, чтобы окончить педагогический вуз, где я на тот момент училась. «И что? Я не напишу? – думала я. – Диплом же писала, когда получала первое высшее, а это, как там ее, ну, диссертация. Да, слово звучит страшнее, чем просто «диплом». Но я же не пробовала!» Это еще один из моих жизненных лозунгов: не говори, что не сможешь, пока не попробуешь. По моему мнению, звучит очень логично, уважаю это выражение.

Ну, и здесь я тоже стала пробовать. Звезды так сложились, что моим научным руководителем стал не просто рядовой преподаватель, а профессор с известным в определенных кругах именем. И что из этого следовало? «Да, Ань, ты не можешь упасть в грязь лицом, – говорила я себе, – с серьезным человеком имеешь дело. Надо проводить реальное исследование. Делать анкеты, опрашивать людей, собирать мнения, все анализировать прям по-честному. Никакой халтуры». Потому что я знаю, как это обычно бывает: сами придумываем числа, сами даем какие-то ответы, да-да, сейчас заулыбались те, кто делал так же. Тема моей диссертации: «Жизненные сценарии по теории Эрика Берна». Не волнуйтесь, не буду умничать и грузить вас подробностями.

Я не могла дождаться, когда наступит свобода! От французской стороны прям веяло неограниченными возможностями: нет бесконечных очередей к врачам (через семь лет жизни во Франции я поняла, что это действительно так – просто ты будешь ждать записи полгода, а то и восемь месяцев, сидя дома), бесконечных московских пробок, вызванных просто дождем, снегом и переполненной парковкой в центре… И, конечно же, как я могла забыть про него? Про этот неповторимый французский язык, про свою безмерную страсть к нему. Вот какое ваше любимое слово в русском языке или английском? У меня это – половина французского словаря, например, слово «gendarmerie», красиво, не находите? Все слова с суффиксом «tion» (сьон) – information, attention и т. д.

Вообще, это французский – виновник всего происходящего. Я еду туда, где на нем говорят. Даже когда разговаривают такие зануды, как адвокаты или юристы, кажется, что они поют. Я еду туда, где едят булки и багеты с сыром в дырках и запивают вином. Я не в курсе, что конкретно буду делать, да какая вообще разница? Ведь я буду повсюду слышать «Bonjour, Madame», «Bonsoir», «Au revoir». Какие же они все-таки необыкновенные, эти французы!

И вот, наконец, я собрала вещи, села в самолет, и лечу навстречу приключениям! «Приключения» не заставили себя ждать. В самолете я потеряла сознание от адской боли в животе. Причем это произошло во время посадки, когда никто не ходит по салону самолета! Но, к счастью, мир не без добрых людей: на борту нашелся врач и добровольцы типа «Красного Креста», которые мне помогли. Страх был один – в Париже меня никто не встречает, я совсем одна!

Франция оказалась не готова к моему приезду. Меня привели в чувство, но потеряли мой багаж, где были все важные вещи: одежда, зубная щетка, нижнее белье, да вообще все! Пока я по прилету заполняла кучу бумажек, мой последний поезд ушел…

Подвожу итог: я во Франции. Правда, не очень понимаю, где именно. Одна в Париже, без чемодана, магазины закрываются, так как уже восемь вечера. В ручной клади у меня только ноут и куча моих медикаментов (на тот момент я ежедневно сама себе колола уколы, без них, врачи говорили, жить нельзя). Больше у меня с собой ничего не было. Где остановиться в Париже, я тоже не знала. Но без паники! Какая паника? Я же в Париже!

Выход из ситуации я нашла, все забронировала, где-то купила себе зубную щетку, выспалась и на следующий день отчалила в свой городок на работу – он находился не рядом, в 500 км от Парижа.