«Ловко начал, не зря он уже пятый год премьером сидит», – подумал Свинарев.

– Не буду играть в кошки-мышки, – продолжил премьер, – пришел просить вашей помощи и поддержки.

– Даже не знаю, чем я вам могу помочь…

– А я знаю. Ваша фракция в Думе хоть и не самая многочисленная, но влиятельная. И в комитетах ключевых у вас немало мест. Да и к вам лично прислушиваются в других фракциях.

А посему от вас как от лидера фракции и влиятельного лица во многом зависит, какое решение примет Дума. Вспомните, сколько раз вы заворачивали назад проекты правительства. И это при том, что наша фракция изо всех сил старалась их протащить.

Уловив движение Свинарева, премьер сразу же быстро добавил:

– Нет, я не в обиде, вы свое дело делаете – мы свое. И за наличие гражданской позиции я вас лично даже уважаю.

– Вы хотите узнать, какого мнения мы будем придерживаться по вопросу ультиматума? – решил сразу идти ва-банк Степан Иванович. – Будем придерживаться мнения народа, избирателей. Большинство все-таки против принятия ультиматума, а два года – срок большой…

– Да знаю я, результаты опросов просматриваю, – отмахнулся премьер. – Поэтому к вам и приехал. Поймите, хоть у народа и есть свое мнение, но от нас зависит, останется ли оно прежним или изменится. Как мы свою агитацию построим, так народ думать и будет. А если уж в нашей среде не будет единого мнения, принимать ультиматум или нет, то в народе – и подавно. Вот скажите мне: что лично вы об этом думаете?

Свинарев боялся этого вопроса. «Чертов интриган!» – подумал он о премьере с неприязнью. Глава второй по величине фракции в Думе сам еще до конца не решил, как он относится к ультиматуму. У него личные чувства никак не могли отделиться от государственных интересов. Уж слишком велики были удивление, обида и злость, что кто-то чужой прилетел и начал устанавливать свои правила игры. А логическим рассуждениям мешали непонимание и недоумение: зачем пришельцам Земля?

– Вот, – заметил премьер, – задумались, значит сомневаетесь. Это хороший признак, что с ходу не заявляете «протянем руку друзьям по разуму» или «будем биться до последней капли крови». Сомнения – признак работы разума.

– Да, есть сомнения, – признался Степан Иванович. – Не могу найти мотива для их «помощи». Межгалактический альтруизм? Или зловещие планы? В этом и вопрос. Если зловещие планы, тогда, кроме войны, ничего не остается. А вдруг просто помощь, а мы по руке этой ударим?

– Историю вспомнил по поводу помощи. Колонисты в США дарили индейцам одеяла, предметы обихода, отдавали задаром. Только потом многие из туземцев заболели оспой, корью и прочей дрянью. Подарок был с секретом.

– Вы думаете, что они хотят уничтожить нас таким сложным образом? Вряд ли. Это предположение не выдерживает принципа бритвы Оккама. Они же показали свое превосходство, могут просто нас стереть в порошок, не прибегая к ультиматумам, уничтожению ОМП и не предлагая высокие технологии в подарок, – пожал плечами Свинарев. – Нет, не сходится.

– Не думаю, что все так просто, – ответил премьер. – Может, они по каким-то своим инопланетным этическим соображениям не приемлют превентивный силовой вариант или беспокоятся относительно общественного мнения. А может, их действия – это вообще своего рода тест на вшивость? Возьмем мы их «подарок», а они нас сразу запишут в какую-нибудь свою категорию типа нашей «лизоблюд» или «приспособленец» с соответствующим вердиктом. Нет, я так думаю, не стоит нам принимать их предложения.

– Это что, руководство к действию? – шутливо, чтобы сохранить возможность отступления, спросил Степан Иванович. – Совет или просто размышление вслух?