Даниил каждый вечер снова и снова выходил во двор, подолгу напряженно вглядывался в тёмное небо, любуясь мозаикой из звезд. Всё надеялся увидеться с посланницей неизвестной планеты Овелибус. Только Аури больше не появлялась…
Актриса
Анна Владимировна отыграла последний свой спектакль. С каждым разом выход на сцену давался труднее и труднее. Преклонный возраст неизбежно отразился на здопровье, ограничивал в ролях… В театре её жалели, но разве могли что-то изменить в этой ситуации?
После спектакля состоялся банкет, по случаю завершения её служения в театре. Коллеги говорили добрые слова, дарили подарки. Жалко было расставаться, да ничего не поделать… Помаленьку хмелели, забывая грустный повод, по которому собрались…
В какой-то момент Анна Владимировна незаметно удалилась от столов, и тихо прошла на сцену… Полумрак… В зрительном зале никого… Декорации ещё стоят… Гулко раздаются шаги… Ей знакома каждая дощечка на сцене, каждая щербинка… Сюда она выходила играть страшно подумать, сколько лет…
Начинала, как большинство актрис, в массовках. Так же, как большинство новичков, боялась, что не заметят, не оценят… Прилежно занималась сценической речью, хореографией… С самозабвением разучивала тексты, лелея робкую надежду на случай. Наконец, однажды сложилось так, что просто чудом досталась роль Сюзанны в пьесе «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Некоторые из коллег были настроены скептически, сомневались, а сможет ли справиться? …Успех был потрясающий! Потом стали доверять и другие роли, а там, вскоре, оказалась в ведущем составе театра…
Последний раз она вышла в роли миссис Сэвидж… Как и у главной героини этого спектакля всё безумно перемешано в жизни Анны Владимировны… Не разобрать, где – реальность, а где – фантазия… Вроде, был муж, а, будто одна всю жизнь прожила… Гастроли, творческие встречи… С супругом толком не виделись. Наконец, не выдержал такой жизни. Разошлись. Анна Владимировна не осуждала мужа, понимала… Есть сын, а, фактически, у него уже давно другая семья… В основном по телефону только и общаются… И то не часто. Даже не заметила, как он вырос… Внук – уже взрослый парень, не до неё…
Актриса медленно шла по сцене, и с тоской думала о том, что надо будет привыкать жить без театра… Сегодня после спектакля в гримёрке собирала свои вещи, и не верилось самой, что уходит из неё в последний раз… На вешалках – платья, костюмы реквизита… В этом – играла жену городничего в «Ревизоре», а в этом – старую странницу. А как выкладывалась на репетициях! Да разве сможет она без этого? Как обойдётся без театра? …В ушах до сих пор слышались громкие прощальные аплодисменты… А с какими пышными букетами от поклонников уходила за кулисы! …Теперь остаётся домашний халат, и забвение? Тоска охватила душу.
Неожиданно сердце пронзительно защемило, и она, как подкошенная, упала, будто обняв руками, родную до слёз, сцену…
А за банкетным столом, ещё не зная о случившемся, продолжали угощаться и танцевать…
«-А я подумал – Кармэн…»
Он долго рассматривал открытку с изображением жгучей брюнетки, и никак не мог оторвать взгляд. Образ притягивал чарующим ореолом огненной страсти: приподнятая головка окутана чёрными кудрями, в которых ярким пятном алел цветок. Тёмные брови в разлёт. Взгляд дерзкий, открытый. Стройная фигурка. Утончённая грация в позе: спина чуть прогнута в пояснице, и наклонена назад. Тонкие пальцы рук (одна – над головой, другая – отведена в сторону), раскрыты как два изящных веера. Рукава блузки и низ юбки в крупный жёлтый горох по чёрному полю оканчивались широкими оборками. Так и слышались дробныц стук каблуков, чёткий ритм кастаньет. Казалось, что сейчас нарисованная Кармэн оживёт, и, удостоив лишь мимолётно скользнувшим вниманием блестящих глаз, продолжит свой страстный танец фламенко.