– Мырзаш, очнись! Что? Что с тобой? – испуганно вскрикивала стоящая у низкой двери молодая женщина с распущенными длинными волосами и в ночнушке до пят. В одной руке она держала керосиновую лампу.

– Сон приснился, – нерешительно и задумчиво пробормотал мужчина, прикрывая ладонью еще чувствительные спросонья открывшиеся глаза. – Дамежан, опусти лампу.

– Про войну?

– Да нет. Добрый.

– Тогда чего как полоумный орал? Опять рана болит?

Мырзаш промолчал, а про себя подумал:

– Странно все это. Умудрился заснуть во сне, а двойной отдых не получился. Еще хуже уставший, чем был вчера вечером.

– Ты приляг бы еще на часок, – подошла и обняла супруга Дамежан. – Время только пять.

– Не получится. Сегодня моя очередь собирать мертвых у железной дороги. Председатель приказал до рассвета это сделать. Чтобы днем пассажиры поездов трупы не видели.

– Биссмилях! О, биссмимлях[20]! – прикрыв рукой рот промолвила казашка. – Кто эти несчастные?

– Говорят, что предатели Родины. Из стороны Астрахани и Шевченко[21] везут. В основном крымские татары, курды и чеченцы. Есть поезда чисто с немцами. Но не с фашистскими, а с нашими, советскими. Их предки получается еще при царе в Россию переселились. Там совсем нет мужчин. Одни лишь старики, женщины и дети.

– А зачем они умерших посреди степи бросают?

– Я так понимаю, что охранникам запрещено выгружать мертвых на станции Кандагач. Райцентр все же. Там же тысячи любопытных глаз. Вот их и вышвыривают на подъезде к городу. А наше отделение совхоза обязано хоронить…

Мырзашу было едва за двадцать, а он успел отвоеваться. Получил тяжелое ранение в живот. Осколок фашистского снаряда навсегда застрял у казаха в голове. В конце сорок первого его демобилизовали и он вернулся в родной аул. Мужчина был небольшого роста и плотного телосложения. С прекрасными и густыми, черными как смоль волосами, с выразительными миндалевидными глазами на широком и скуластом лице. Внешность, как и по-кавалеристки слегка кривые ноги, явно достались ему в наследство от предков – степных кочевников.

С красавицей Дамежан они поженились еще до войны. Прошло считай четыре года, а детей Всевышний им так и не подарил. Мырзаша настораживало то обстоятельство, что все семьи старших сестер его супруги тоже были бездетны. Но мужчина любил свою жену всем сердцем и решил смириться с этой участью. Вот только во сне ему все чаще и чаще почему-то стали сниться дети.

Вторую ночь подряд свирепствовала метель. И если в голой степи снегу не за что было зацепиться, то среди мазанок аула сугробов намело по пояс взрослому мужчине.

Восток – отделение совхоза “Пролетарский” – располагался на извилине речушки Уш карасу, в двадцати километрах от центральной усадьбы Аккемир. В принципе – глухомань. Если не считать проходящую рядом ветку железной дороги. К ней сейчас и направлялся Мырзаш.

Он ехал на санях, в которые запряг совхозного вола. Огромное почти белого цвета животное не только легко тащило широкие и тяжелые деревянные полозья, но и служило сейчас защитой от пронизывающего ветра со снегом. Мырзаш представил, как невидимый Всевышний распорол миллион пуховых подушек и пустил перья на растерзание вьюги.

Сквозь плотную завесу снегопада едва просматривалась прямая черная полоса двухметровой длины рог вола. Само же белое туловище быка полностью сливалось с окружением.

Никто точно не знает, когда и откуда в степи появились эти животные. Великаны были выше и потяжелей верблюдов. Если верить белобородовым аксакалам, на спинах огромных волов в начале века в Казахстан добирались переселенцы малороссы.