Весь путь девушку пробирали нескончаемые слезы, которые, казалось никто не в силах унять. Она держалась при той женщине, не став показывать свою слабость. Не смела плакать при отце, опасаясь причинить ему боль. Но теперь больно было ей, и слабость опутала всю ее. Так стало страшно.

Опять ее подняли на этаж, где ее встречала все та же женщина в сером. Почему-то девушка была уверена, что она ее больше никогда не увидит.

Холодный взгляд пронзил Анну.

– Надеюсь, после разговора с отцом ты правильно сделала выбор? И теперь понимаешь, что значит нарушить закон. – С некой гордостью заявила женщина. Кажется, она была удовлетворена тем, что девушка подавлена.

– Где мама? Что с ней? – Осилив, наконец себя, Аня спросила. Она утерла остатки слез с лица. Поселив ненависть.

– С ней все хорошо. Весь период беременности она проведет в лазарете.

– Я могу ее увидеть?

– Не думаю, что это возможно. И потом, тебя уже ждут.

Кто ее ждет? Где ее ждут?

Когда вообще закончится весь этот ад? Анну продолжали водить по бесконечным коридорам. Снова завели в тот же, белоснежной кабинет. И снова заставили ждать.

Как же она хотела, чтобы это быстро закончилось. Хотела, чтобы ее, наконец, отправили в другую колонию, где она будет переживать за родителей, где будет пытаться хоть как-то справиться и устроить свою жизнь. Но будет точно знать, что уже ничего не случится. Она будет просто жить, и мириться со своей участью. Хуже быть уже не может. Хуже только смерть…

В этот раз ожидание было недолгим. Не успели Аню усадить за стол, как возник совершенно новый человек.

Ей казалось, что сама смерть вошла в белоснежный кабинет. Что она не заметила, как уже умерла. Это была черная фигура. Военный, скорее всего даже офицер, Аня не разбиралась в званиях. Но только как он вошел было ясно, он не мелкая пешка.

Аня вздрогнула при виде человека. И пугало даже не то, что в здании администрации появился военный, пугало то, как он выглядел.

Человек безликий облаченный в черное. Черная форма, черная шинель. Даже его лицо покрыто темными повязками, оставляя лишь небольшую прорезь глаз.

Тень в черном прошла к столу и села за него. То, как этот человек

двигался, и вел себя, становилось жутко. Все тело сковало, во рту пересохло. Создавалось ощущение, что этот человек может одним лишь взглядом уничтожить, испепелить, раздавить. У него были безумно темные глаза. Они как бездна глубокие, как омут, в котором можно утонуть. Глаза самой смерти.

В присутствие этого человека становилось невыносимо страшно. Накатывает непонятный приступ паники. Почему этот человек источал такое зло, такую мощь и вызывал такой страх? Будто бы он обладал какой-то странной силой приводящий каждого находящегося рядом в ужас и панику.

– Я впечатлен. Всегда считал, что колонист туп как пробка, что

считать умеют только до десяти и не отличает красное от белого. Не зная, кто передо мной подумал бы, что это досье принадлежит гражданину претендующего на высокую должность. Но передо мной обычная колонистка, прачка…

Тень резко встала из-за стола, и принялась прохаживаться вокруг. Размеренными шагами, шаг за шагом, словно вводя в транс или капая на нервы.

– За что ты оказалась здесь?

Сглотнув ком, образовавшийся в горле, Аня выдавила из себя:

– Моя мама… она беременна и скрывала это.

Тень резко остановилась за спиной девушки. Также внезапно он схватил за левую руку с красным клеймом. Его пальцы в перчатках крепко впились в ее тонкое запястье.

– Что ты чувствуешь, нося это на себе? – Он был так близко, что Аня почувствовала, как его тело вибрировала злостью. Его лицо было близко и несмотря на то, что оно покрыто маской, она ощущала его теплое дыхание на своей щеке.