Теперь же, когда все пуговицы закончились, а поездок никуда не намечалось, мама сделала реставрацию раритетной семейной вещи. На место пуговиц она пришила светлые веревочки. Отпорола цветную бахрому от старых портьерных штор и обрамила ею рукава у куртки и гачены у брюк. Теперь у Коли появилась обнова – на модных завязках. В такой можно и до осени доходить.

«Все равно сын подрастет к школе, и надо будет новые вещи покупать».

В обновленной куртке Коля стал походить на главного героя из фильма про индейцев. Не хватало только перьев в голову, для полноты картины. Деревенские ребята окружили Колю и начали рассматривать. Кто-то уважительно назвал его «индейцем». Вот так и проходило счастливое детство: в родительской любви и в дедовых обносках… Новых вещей у Коли не было почти.

«Зачем тратиться, если старое можно перешить!» – говорил Милхай, а Оюна его поддерживала. – «Пацан растет у нас – не девочка. В моих вещах доходит да в папкиных».

Оюна же так говорила про своего маленького сына:

«Дед носил – не сносил, отец носил – не сносил, а на мне все как на огне горит!» – Уж больно шустрый был малый.

Степан с Колей так увлеклись разговором и не заметили, как из-под полога от входной двери высунулась чернявая голова. – Это был Колин друг – Дима.

– Здрасьте, дядя Степа! – громко поздоровался он.

Степан аж вздрогнул от неожиданности, а Коля чуть не упал с табурета.

– Ну ты даешь, Димон! Предупреждай хоть, когда идешь, а то так заикой можно – остаться. – Коля схватился за сердце, да не с той стороны, – с правой. – Ты как шпион подкрадываешься!

– Привет, Дима, как дела? – поздоровался Степан.

– Нормально, дядя Степа. Хотел, вот, Колю на улицу позвать.

– Ну, проходи, раз уже пришел. А мы тут мотоцикл разобрали. Садись вон на кресло, – продолжил Степан. Он отставил бензобак в сторону. – Завтра с дядей Андреем свозим в кочегарку, пропарим, а потом уже почистим.

– Дядя Степа, а зачем бензобак чистить, он же у вас не грязный. «Ур-ал», – с натугой прочитал Дима стертую от времени надпись.

– Понимаешь, бензобак работает, когда он чистый изнутри. – Степан смахнул металлическую стружку с верстака и продолжил рассказывать. – Если в нем грязь появилась, она может в карбюратор попасть и жиклеры забить.

– А что тогда будет? – вежливо спросил Дима, не понимая, о чем идет разговор.

– Тогда бензин в мотор не потечет, мотоцикл заглохнет и не поедет.

– Ка… карбюратор, правильно? Это что такое? – с удивлением спросил Дима.

– Вон та железка, видишь, на моторе стоит, – показал Коля со знанием дела. – Двигатель у мотоцикла бензин кушает с маслом и нас везет.

– Масло? Да ты шутишь, что ли? Это из той бутылки? – Дима показал на стеклянную посудину, заполненную золотистой жидкостью. – Мы его в сковородку льем, когда картошку жарим, оно еще семечками пахнет.

– Димон, ты чё? Сам-то подумай! Зачем тебе голова на плечах, шапку на ней носить, что ли? Масло в картошку – подсолнечное, – оно из подсолнуха делается. А в мотор минеральное масло заливается.

– Так если минеральное, значит, оно из минералов? – Дима попытался включить свою мальчишескую логику. – Минералы, они же твердые, а масло жидкое. – Он учил природоведение и точно об этом знал.

– Из каких таких твердых минералов, – садовая твоя голова? Ты сперва подумай, а потом уже говори! – Коля начал входить в раж.

– Из нефти оно производится, на большом заводе, – вмешался в разговор Степан. – Нефть из скважин добывают, из-под земли, потом по трубопроводу перекачивают на завод. И уже на заводе из нее получают разные продукты. А бутылка действительно из-под масла подсолнечного. Вон даже этикетка сохранилась.