– Давай, там, по аккуратнее…, – не успел договорить Милхай, как на него, сверху, кубарем скатился внук. – Милхай поймал его каким-то чудом, и сам еле удержался на ногах. Не окажись его впереди, Коля так бы и «катился» до самого берега.

– Ну, ты и даешь! – подхватил его Милхай. Тот медленно приходил в себя: весь в пыли и грязи, с покарябанными лицом и руками. Он даже не успел понять, что произошло. Заболели плечо и колено. Но Коля стерпел и не заплакал, и даже не пожаловался деду. Он стал потирать свой лоб и, как кошка, зашипел.

– Дайка, сюда, посмотрю. – убрал Милхай Колину руку. – Где болит?

– Не, деда, нигде, – слукавил внук. Он привык переносить все травмы.

– Ну, тогда считай, повезло тебе! К речке спустимся, – обмоем твои раны! – улыбнулся дед.

Катя с Оюной только подходили к спуску, в то время как Милхай и Коля уже спустились.

– Под ноги смотрите, там, внимательно! – громко крикнул дед.

Впереди виднелся берег, где можно было отдохнуть, позагорать, и даже искупаться. Река была широкая в этом месте, с тёплыми спокойными заводями, а выше по течению, шумели каменистые пороги.

Милхай и Коля остановились возле старого кострища. С ним рядом лежало сухое опаленное бревно. Его вынесло на берег, во время весеннего паводка.

Катя с Оюной подошли к Милхаю.

– Ну, все, привал, – передохнём немного, и перекусим, – скомандовал дед.

– А мы чего-то ждем? – поинтересовалась Оюна.

– Конечно! – ответил ей Милхай.

Корабли и капитаны

Вода в горах – природная стихия

Берёт свое начало в ледниках.

Слезой туманов, пыль с камней смывает,

Несет ручьями холод ото льда.

Она дождями омывает скалы,

Энергию от них, свою, возьмёт,

В падении, массой, сходит в водопадах,

С сиянием солнца, жизни горцев бережёт.

Рекой широкою она течет в долине,

Истории от гор высоких пронесёт,

Живую силу древних минералов

Вода внизу, земле передаёт.

(Вода – стихия гор)

– Мой старый друг, Батор Церенович, минут через пятнадцать должен быть. Он то и поможет, перебраться на другой берег. Милхай глянул на свои наручные часы, доставшиеся от отца.

– Он точно будет? – засомневалась Оюна.

– Точнее не бывает. Мы с Батором на его лодке поплывём.

– Деда, а мы все войдем туда? – спросил Коля. Он видел лодки и понимал, что места в них не очень много.

– Ну да, – нас ведь четверо, – поддержала Оюна.

– Не четверо, а пятеро, – поправил Милхай. – «Капитан» тоже поплывет! Я думаю, за пару раз он доставит: – сперва Катю с мамой, а потом нас с тобой – уже вторым рейсом.

Оюна присела на бревно, возле Шамана. Ноги у нее гудели от усталости.

– Да вы обувку-то снимите, и походите босиком, – давал советы Милхай. – Ноги так быстрее отдохнут.

– Катя а ты сходи с Колей, пускай лицо помоет и руки.

Коля с Катей скинули обутки, и пошли бродить по теплой прозрачной отмели. Коля сполоснул свое лицо и обмыл руки до локтей. Они с Катей с интересом рассматривали камушки на берегу, разговаривали не громко и что-то обсуждали. Оюна не пошла к речке, а просто погуляла по траве.

«Как же приятно, после долгой дороги, вот так стопами почувствовать прохладу от земли».

Пока они бродили, Милхай вглядывался вдаль, выискивая своего товарища:

«Может быть, случилось чего, пора бы ему и появиться!» – одолевали разные мысли деда. – «Ответственный он, – раньше не опаздывал».

Наконец-то путники услышали гул вдалеке. Это был Батор Церенович. Он поднимался своем на «моторе» с противоположного берега. Там была его деревня, дом его и пасека. Батор как-то говорил Милхаю:

– По речке, здесь, недалеко «ходить». Если надо – так я за минуту буду. А если по дороге ехать, тогда только в объезд. Вёрст десять, наверное, наберётся, и это в одну сторону.