– Ну, я бы так не говорил, – возразил ему Батор. – Это ж, каких денег стоит, – один только топливопровод протянуть. И не считая самого порта, со зданиями и взлетной полосой.

– Не прав ты, Батор! Найдутся деньги: и на здания и на полосу и на провод топливный. А до погоды касательно, – так у нас солнца как югах, и туманы здесь редкие. – В самый раз для аэропорта.

Оно ведь как: места новые рабочие появятся, и порт для Округа современный. До моря, отсюда рядом – туристам самая благодать. Для города, опять же, – безопасность, самолеты мимо пролетают.

А еще растет он, город: молодежь там учиться, да так и остается. Им ведь жить где-то надо, да к центру, чтобы поближе, к институту. А тут, как раз и под стройку площадь, на месте взлетной полосы.

У нас, ведь в Округе, тоже городские будут строить. Им хорошо – заказы и подряды, и нашим – рабочие места. Народ скотину держит, продукты чистые выращивает. Мы если захотим, то своих накормим, и чужим пошлем, когда понадобится!

– Эк разошелся ты, – удивился Батор.

– Да ладно, вот смотри:

– Стране ведь развиваться надо, – глубинку поднимать: чтобы не только столицами была сильна и городами! Тогда и народ, наш, не будет убегать, а приезжать начнет и оставался.

Ты посмотри, ведь, что сейчас. Задыхаются большие города, а люди едут туда и едут. Из деревни в город, из города в область, из области в Столицу. Не останавливаются ни на минуту. Деревни оголяются, не остается молодежи в деревнях. А кто землю будет пахать, сеять ее кто будет? Откуда хлебу взяться в магазине? Картошку с молоком из-за границы, что ли привозить? А мясо как…?

Ну, фрукты экзотические, – я еще понимаю! Бананы, ананасы ихние не растут у нас. Но остальное-то можно самим выращивать!

– Прав ты, Милхай, к истокам нужно возвращаться, – к корням своим, – подытожил Батор.

– Дядя Батор, а вы про море наше как-то говорили. Откуда знаете? – спросила Катя.

– Оттуда вот и знаю. Доводилось мне с учеными общаться.

– Так вы ученый?

– Да не, – простодушно улыбнулся пасечник. – Нас, понимаешь, на экскурсию возили, в «Институт Земной Коры». А потом мы на море ездили, в другой институт – «Лимнологический».

– Какой, какой? – услышал Коля незнакомое слово.

– Это, который озера изучает. Там-то всё и рассказывали, и фильмы нам «крутили». Говорили, что озеро наше – самое глубокое на Земле и самое чистое.

– А сколько оно в глубину? – спросила Катя.

– Ну, тысяча метров, с половиной будет, и даже глубже.

– Ого! – переглянулись дети.

– Одно время, аппарат хотели привезти, – с самого Тихого океана! На дно хотели опускаться.

– А что за аппарат? – подхватил Коля

– Он как лодка подводная, только маленькая. Спереди и сверху – прозрачный купол, чтобы лучше дно исследовать. Я в музее его видел, на фотографиях. Знатный батискаф, красивый! – хохнул дядя Батор. – Таких только два у нас в стране! …

– Интересно все рассказываешь. Но время, спать уже пора, – подытожил Милхай.

– Ну, деда, мы не хотим спать. Пусть дядя Батор еще расскажет! – закапризничали внуки.

– Все на сегодня! – строго сказал Милхай.

– Так, юнги, – капитан сказал отбой – Батор отправил Колю с Катей и Оюной в комнату, туда, где супруга им расстелила.

– А мы с тобой, по-стариковски, – на полу. – Друзья погасили свет и улеглись на ватные матрасы, раскинутые на дощатый пол.

Колин преданный друг

– Деда, а можно нашей собаке сена увезти? – спросил внук, после покоса.

– Ей на подстилку надо.

– Можно, – ответил Милхай. – Вот копны только соберём, одно дело закончим, а после, все остальное сделаем.

Степан с Милхаем продолжили работу. По окончании, под навесом стояла высокая копна, и в огороде ещё две, – чуть меньше по размерам.