– Пусть все выйдут.

Женщины возмущаясь, заговорили все разом. Лоб вождя прорезала глубокая вертикальная морщина, рот искривился:

– Вон!!!

Женщины бросились врассыпную.

– Льот и ты, – Криспин показал на старуху, которая, судя по всему, была акушеркой, – останьтесь. Мне может понадобиться помощь. Оспак, принеси мой мешок. Горячая вода есть?

Криспин говорил, одновременно расстёгивая жилет. Бросив его в угол, и даже не удосужившись посмотреть, куда тот упал, мужчина направился к Бирте. Старуха презрительно поджала губы.

– Что с ней?

Старуха нехотя ответила:

– Роды начались раньше срока. Ребенок не успел принять правильное положение.

Увидев вернувшегося вождя, она продолжила:

– Оспак, тебе вновь придется делать выбор между женой и младенцем…

– Не придется. – Криспин ощупывал живот Бирты. – Ребенок жив.

– Но он не сможет родиться!

– Сможет. Нужно только ему немного помочь. Где мой мешок?

Оспак протянул ему мешок, который все это время как ребенка прижимал к груди. Криспин поставил мешок на табурет в изголовье кровати и склонился к нему. Несколько слов, сказанных шепотом – и мешок открылся. Криспин покопался в нем и вытащил несколько небольших платяных мешочков. Следом за ними появилась металлическая кружка.

– Где горячая вода?

Льот схватила котелок за ручку и, не обращая внимания на то, что обжигает руки, понесла его Криспину. Тот отлил немного воды в чашку, поколдовал с мешочками, в которых были разные травы, и сделал отвар. Бирта застонала.

– Сейчас, сейчас…

Дуя в кружку, Криспин приподнял голову женщины.

– Пей. Только осторожно. Он горячий.

Бирта посмотрела на мужа и, увидев его кивок, сделала первый глоток. Криспин дождался, пока она выпьет весь отвар и сунул кружку Льот.

– Вымой ее. Она мне еще понадобиться. А ты, Оспак, иди. Не нужно стоять здесь столбом. Ты только мешаешь.

Вождь тяжело вздохнул и… остался стоять на том же месте. Кристин закатал рукава рубашки и сделал Льот знак, чтобы она помогла ему их помыть. Девушка схватила кувшин. В том состоянии, в котором она находилась, она все понимала без слов. Вытирая руки куском чистой ткани, Криспин снова обратился к вождю:

– Ты доверил мне свою жизнь, Оспак. Теперь тебе придется доверить мне жизнь твоей жены и сына. Это сложное решение. Но иначе нельзя. Ты ведь сам это понимаешь.

Оспак кивнул. Его лицо было невозмутимым, но глаза…

– Обещаю, я сделаю все, что смогу. Я позову тебя, когда все закончится. Иди.

Выйти из комнаты было намного сложнее, чем сбежать вниз с горы, но Оспак сумел это сделать. Он вышел из женской комнаты и хотел сесть на стул в общем зале, но преодолел себя и дошел до входной двери. Еще одно усилие – и он оказался на улице. Криспин повернулся к женщинам:

– Бирта тебе лучше? Боль ушла? – Женщина кивнула. – Это хорошо. Но это только начало. Льот – ты на подхвате. Делаешь то, что я говорю. Ты – он посмотрел на старуху, – помогаешь мне. Итак, начнем…

Время для Льот остановилось. Девушка видела только Эйнара, слышала только его голос. Она стала частью чего-то важного. По крайней мере, ей так казалось. Льот видела, как длинные пальцы Эйнара ощупывают живот Бирты. Слышала, как он что-то обсуждает со старухой – и не понимала ни слова. Потом ей велели следить за Биртой. Она вытирала пот с ее лица и старалась успокоить. Что в это время делал Эйнар, она не видела. Потом она снова лила ему на руки воду из кувшина. Вода в тазу была красной от крови. Потом она поила Бирту каким-то новым отваром, приготовленным Эйнаром из травы, хранящейся в мешочках. В этот раз действие отвара было совсем не таким, как в первый раз. Бирта кричала и пыталась встать, а она ее держала. Наконец, появился младенец. Он был весь в крови. Эйнар и старуха-акушерка что-то делали с ним. Потом Эйнар оставил их и снова вернулся к Бирте. Он что-то сказал женщине и та заплакала. Потом Льот снова мыла ему руки, выносила грязную воду и пропитанные кровью простыни. А потом… Потом Эйнар обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. И Льот заплакала. Маленький мальчик, отмытый акушеркой и завернутый в чистые пеленки, лежал на груди у Бирты и тоже плакал, как казалось Льот, басом. Старуха-акушерка поклонилась Эйнару, а потом вдруг схватила его руку и поцеловала. Мужчина смутился. Он осторожно вытащил свою руку из пальцев акушерки и спрятал ее за спину. Его волнистые каштановые волосы потемнели от пота, он выглядел уставшим, но его глаза светились таким теплым светом, что Льот снова заплакала, но теперь уже по другой причине. Появился взволнованный Оспак и сразу же бросился к жене и сыну. Продолжая улыбаться, Эйнар тихо вышел из комнаты. Льот хотела пойти за ним, но отец позвал ее и они втроем обнялись. Это было так прекрасно! То, что она испытывала сейчас, можно было назвать только одним словом – «счастье».