– Да.

– И ты позволишь ей это сделать?

Забыв о былых страхах, Оспак смотрел Эйнару в глаза.

– Нет.

– Ты не хочешь убивать ее и не можешь ей позволить убить меня. Я правильно понял? Тогда что ты будешь делать?

– Бирта носит ребенка. Это мальчик.

– Ну, это еще неизвестно… Что? У нее будет мальчик? У меня родится сын? – Оспак вскочил с камня.

– Да. И вот что я хочу тебе предложить.

– Не томи.

– Я предлагаю тебе отдать сына агуане. Может быть, это смягчит ее ненависть.

– Что?!

– Согласен: это сложный выбор.

– А о Бирте ты подумал? А обо мне?

– Я все обдумал и другого выхода не вижу. Она ненавидит всех вас. Не только тебя, но и твою жену, дочь и даже еще неродившегося ребенка… Она собирается убить всех вас одного за другим. Это уже не просто ненависть. Это безумие!

– И я должен отдать этой сумасшедшей своего сына? Ты ничего другого, еще более глупого не придумал?

– Это твой отец сделал ее безумной, Оспак. Он разбил ей сердце!

– Я понимаю. Но при чем тут я? Почему я должен отвечать за его поступки? Я ведь не такой, как мой отец!

– Я знаю. Поэтому и хочу тебе помочь.

Криспин провел рукой по голове. Волосы были сухими. Одежда тоже уже практически высохла. И только копна вянущих на солнце травы и цветов напоминала о встрече с агуане. Мужчина вздохнул. Он терпеть не мог себя за то, что порой не может принять простого решения. За то, что он понимает, нет, чувствует как свою собственную, боль, которую испытывают Дьюри и Оспак. Он даже понимал мотивы поступка Валя. Не одобрял, но понимал, почему тот так поступил. Ах, как порой он ненавидит это свойство своей натуры! Ненавидит, но ничего не может с этим поделать. Ларгвиллы не смогли идеально разделить его душу. В нем остались жить чувства и воспоминания Кристэль, его второго «я». Порой это очень мешает ему принимать решения. Даже самые простые. Оставалось надеятся, что все станет намного проще, когда они вновь объединятся.

– Эйнар…

Он очнулся.

– Что?

– А если она убьет моего сына?

– Тогда я тоже убью ее.

Оспак отвернулся. Эйнар нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы я убил ее прямо сейчас? Ответь!

– Нет. Я, так же как и ты, не желаю ей смерти. Я помню, как она плакала там, на скале. Теперь помню. И я плакал. Мне было жаль ее и ребенка… После того случая я возненавидел отца и не жалел, что он вскоре погиб.

– Это она убила его.

Оспак опустил голову. Солнце стояло в зените. Камень, на котором они сидели, стал горячим. Тихо журчала вода. Маленькая птичка, дергая хвостиком, прыгала возле озера. Прилетела еще одна и птицы затрещали, как будто спешили поделиться новостями. Криспин встал.

– Идем, Оспак.

– Что случилось?

– Твоя жена рожает. Роды протекают тяжело. Надо спешить.

Вождь поверил Эйнару безоговорочно и сразу. Вскочив с камня, он бросил прощальный взгляд на озеро и побежал по направлению к Хродгерду. Удивляясь скорости, с которой двигался этот крепкий, немного даже грузный мужчина, Криспин последовал за ним.

Подобно горному потоку Оспак скатился с горы, пронесся через город и ворвался в дом. После долгого бега под полуденным солнцем, внутри было темно, прохладно и непривычно тихо.

– Бирта! – голос вождя прозвучал как рев горного медведя.

Бирта не ответила, зато из-за занавески, отгораживающий женскую комнату от общей залы, появилась Льот. Он бросился к ней.

– Как там Бирта? Что с моим сыном?

Девушка закрыла лицо руками.

– Почему ты плачешь? Что случилось? Они живы?

– Позволь… – Отодвинув Оспака рукой, вперед вышел Криспин. Не обращая внимания на плачущую Льот, он по-хозяйски отодвинул занавеску и оказался в женской комнате. Там было тесно от столпившихся женщин. С бледным, покрытым потом лицом на кровати лежала Бирта. Громко сопя, Оспак последовал за ним.